Дело некроманта - страница 24

– Хустиста, – проговорил Стриж, – забавное слово. Это по-джелийски, да?

Велх вспомнил, как в детстве запоминал эти названия. «Кустистая» и «пятнистая».

– Да. Лэль хустиста. Некоторые авторы ошибочно называют эту душу «лэль-хуста».

– Так благозвучнее.

– Но неправильно. Так вот. Когда существо умирает, «неделимое семя» уходит, а «свет жизни», или «телесная душа», как ее еще называют, постепенно… распадается. У разумных, считается, что «душа-личность» отходит вместе с неделимой, и тоже потом распадается, а две оставшиеся находятся при теле и опять же распадаются вместе со «светом жизни».

– В общем, все распадается.

– Кроме «неделимого семени». Так вот, «душа-память» обычно склонна, э, смещаться к месту захоронения, а «душа-магия» более привязана к месту смерти, к нин дэри. В естественном случае. При вмешательстве некроманта возможны разнообразные изменения. Из всех душ только неделимая нашему искусству неподвластна. Ее нельзя удержать, нельзя уничтожить, ничего с нею нельзя сделать.

– А как обо всем этом узнали?

– Изучалось, – Велх пошевелил рукой, изображая извилистый путь некромантской науки. – Вы учтите, что все это – теория, под которую лучше всего подходят наблюдаемые факты, а не объективная истина.

– А куда уходит эта, главная душа?

Велха этот вопрос повеселил.

– Да кто знает-то, Льерт? Если бы это можно было узнать, никто и смерти бы не боялся. Жрецы вот считают, что душа уходит к богам…

– А это не так?

– Ну откуда я знаю. Рано, вообще-то, мы с вами заговорили о душах, мы еще тела не освоили.

– О душе подумать никогда не рано, – с пафосом произнес Стриж. – Во всяком случае, так говорят жрецы.

Он подбросил пару поленьев, закрыл дверцу и сел за стол.

– О, особенно в таком ключе, да, – зло усмехнулся Вагарта. – Только не забудьте, что «некромантия есть деяние богохульное».

– Мы поклоняемся Золотой Семье. Они против магии ничего не имеют.

– То есть вы верующий человек?

– Да. Ну… А вы разве?..

– Нет. Не вижу смысла.

– Хм. Вот я одного человека знаю, – сказал Льерт, – тоже не верил в богов с молодости. Умный был человек, да и жил неплохо. А потом тяжело заболел. И стал ходить в храмы. И не то чтобы выздоровел, но живет пока. Уверен, что боги ему помогли. Как-то нехорошо это он; пока все нормально было, о богах не думал, а как припекло…

– Понятия не имею, что буду делать, если меня припечет, но сейчас – не верю. Ну не верю. Тела видел, души видел, богов – не видел и не слышал. Что же, предлагаете «на всякий случай» верить? И вы опять лезете в душу… агент княгини.

– Да нет, Велх. Я просто разговариваю с вами, общаюсь. Вам это непривычно…

– Перестаньте, пожалуйста, намекать, как ущербна моя жизнь, – рассердился Вагарта.

– Боги с вами, Велх, ни на что такое я не…

– Ладно, оставим. Спишите на мою мнительность.

Льерт вздохнул. Эмоциональный, обидчивый, тонко чувствующий – тот еще характер для некроманта. С таким характером ему бы пойти в артисты, в художники… в поэты. Впрочем, он ведь и так поэт. Поэт-некромант. Чего только в жизни не бывает.

– Ближе к делу, – Вагарта уставился куда-то в угол кухни. – Я тут придумал один способ узнать у… лича, – он с трудом назвал так Тойса, – то, что он знал при жизни. У него частично сохранилась