Да и все, где меня не найдут наверно.
Стало проще, когда разговор не клеишь,
Проще стало, когда ко всему остыл.
Когда так же не спишь, но уже не жалеешь
Ни о чем, что когда-либо отпустил.
Стало проще, когда ждешь больничной койки.
Стало проще, когда не захочешь вернуть
Ничего, даже всех этих дней убогих.
Даже воздух, который осталось вдохнуть.
Стало проще, когда изнутри не держит.
Ты здесь умер. И больше уже не ждешь.
Ты здесь умер. Просто здесь умер прежним.
Сколько же раз ты еще по пути умрешь…
Верни меня в мой настоящий дом.
Не в тот, где вырос и потом расстался,
А в тот, что в голове сгорел давно,
И ты в его обломках потерялся.
Верни туда и объясни зачем,
Зачем и для чего я был там нужен.
И объясни мне, почему он догорел.
И объясни мне, почему он был разрушен.
Верни. И я не расскажу, где был.
В каких застрял и потерялся мыслях,
В каких концовках персонаж себя убил.
В каких концовках это все приснится.
Верни. Насыпь мне в руки его прах.
Я подавился этой горечью о том,
Что в голове своей я угодил в капкан,
Листая будней этих Некрономикон.
Лишь на секунду обо всем забудусь,
И вы придете головой пинать об землю.
Куда ни уходи, куда ни сунься -
Натянут нервы голоса чужих советов.
Да тут и так как выкидыш из зоосада,
Куда распарывать на мясо – нечего.
Я, ощетинившись, ползу по эстакадам,
Да только ты все потрошишь до самой печени.
И у меня застряло все в этой печенке,
Что все системы на неврозе отказали напрочь.
Иди рассказывать другим о чем-то.
Дай мне хоть раз спокойно уснуть за ночь.
Я больше слышать не могу и сколько можно.
«Не будут ни читать тебя, ни слушать».
Вот только знаешь, по длине своей дорожки,
Я здесь и так был никому не нужен.
Мы еще живы. И что?
Жизнь онемела под натиском бойни.
Я равнодушно жду шторм.
Жду, когда все-таки нас здесь зароет.
Темная сказка в моей голове.
Ты придешь под конец, я оставлю страницы,
Пустые и чистые, будто мел.
Допиши, и пускай мне все это приснится.
Люди застыли, я вижу их лица.
Я слышу их голос, и он мне мешает.
Я раньше умел по глазам читать мысли,
А теперь мои мысли меня убивают.
Мы брошены были куда-то в космос
На маленьком шарике, тусклом и синем.
Приди под конец, лучше уж поздно.
Мы вроде как живы. Мы вроде как были.
Поговори со мной.
Тьма опускается, нежно целуя в шею.
Ночь тянет руки, пока я еще живой.
Я слышу звуки, вкус моих мыслей голодом будит зверя.
Цербер проснется и спустится за тобой.
Ты говори.
Только как можно тише.
Моя метка внутри так жутко горит,
Цепью тянет его, он это видит и слышит.
Только здесь его дом, который его приютит.
Ты говори.
Лишь это его усыпит.
Он дышит искрами пыли давно уже мертвых звезд.
Лучшая часть меня, которую не накормили.
Худшая часть меня, всех моих странных грез.
Самый тяжелый бой.
Я уверенно жду рассвета.
Он не даст ничего, даже меня не спасет.
Говори со мной.
Сквозь вопли из грудной клетки
Буду слышать твой голос, пока мою душу жрет.
По монолитному лону своих городов
Километрами странной застывшей боли,
В иступленной колкости холодов
Люди бредут в никуда волною.
И лишние им замерзают стайно
Поредевшие полчища серых птиц.
Твое сердце уродливо режет сталью
Отвердевшего кокона прежних лиц.
На груди висит бремя своей бездарности.
Эхо грязных безвыходных мыслей казнит.
Шаг. Спотыкнусь. Новый шаг к крайности.
А потом ничего никогда не простит.
Сгорбившись в душном и тесном транспорте,
К счастью доедешь, проедешь мимо.
