Читать онлайн Вячеслав Зиланов, Сборник - Дети войны о войне

Посвящается 75-летию Победы в Великой Отечественной войне

Нашим матерям, бабушкам, отцам, дедушкам, всем родным и близким, кто сохранил нам жизнь

Традиционно мы, те, на долю которых выпало жить в годы Великой Отечественной войны, собираемся 9 мая в ДЕНЬ ПОБЕДЫ, чтобы отметить этот для нас великий день. Вспомнить добрым словом павших на войне и ушедших уже в мирное время.

За праздничным столом с годами все меньше и меньше тех, кто с оружием в руках освобождал Отечество от фашистов. Они покидали нас в силу перенесенных военных лишений, ноющих ранений. Да и время их забирает.

На смену им пришло новое поколение, которое в детстве прошло через жернова войны и выжило. Им сейчас за 70–75 и более. Для нашей страны весьма уже преклонный возраст. Но и их с годами за праздничным столом становится все меньше и меньше. Время и здесь нещадно отбирает их.

И вот замечаю. Чаще стали собираться на похоронах. Нерадостное это событие – расставаться с теми, с которыми войну пришлось пройти в детские годы. Пусть и в разных местах нашего некогда большого Советского Союза.

За поминальным столом воспоминания об ушедшем. По обычаю нашему – только хорошее. Да еще о том, что и война отняла у него часть жизни. Вот не прошел бы усопший ее в детстве, глядишь, и больше прожил бы.

Молодежь, в основном родственники, с интересом нас (уже стариков по их меркам, да и действительно это так) слушают. Иногда с заинтересованностью задают вопросы о том времени. Они и покидают стол поминальный первыми. Никаких обид. У них жизнь впереди, да еще и в по-своему трудные, без «тормозов», рыночные времена.

За завершающим столом остаются только самые близкие родственники и мы – дети войны. В один из таких дней предложил своим соратникам – надо бы оставить сменяющему нас поколению память о том детстве, пережитом нами в военные годы. Большинство поддержало это предложение. Так и родилась эта книга. В ней воспоминания тех, кто близок мне, и тех, с кем столкнула меня жизнь. Их повествования воспроизведены в книге в оригинальных, ими представленных текстах, без какой-либо редакции.

Посчитал также, что нет необходимости давать краткую биографию каждого и достигнутые за годы жизни успехи. А они есть и немалые. Это и Герой Социалистического труда, Лауреат Государственной премии Правительства СССР, Почетные граждане городов, областей, генерал, выдающиеся журналисты, доктора и кандидаты наук, специалисты высокого класса в своей области деятельности. Все они получили в послевоенный период бесплатно прекрасное образование и состоялись, как специалисты в своей области, в Советском Союзе. Но в военное время все мы были объединены одним, но емким понятием – детством, что и составляет основу воспоминаний, которые и расположены в книге в алфавитном порядке по их фамилиям. В настоящее время авторы этих очерков живут в России, Белоруссии и Украине, там, где их «определила» судьба военного времени и неожиданный развал Советского Союза.

Надеюсь, что книга найдет своего читателя и особенно среди сменяющего нас поколения. Мирного им неба над головой и памяти о тех, кто отстоял его. Пусть помнят и пронзительную песню «Дети войны» на стихи Митча Радича:

Эта моя война всегда со мной. С неё не вернулся мой отец и много близких людей.

Я родился 4 августа 1941 года в Больнице 10-го Октября, что на набережной Фонтанки, рядом с Калинкиным мостом и Адмиралтейским судостроительным заводом. Ленинград люфтваффе бомбили уже давно, и завод был одной из главных целей. В день моего рождения бомба попала в соседний корпус больницы. Роды были непростыми, и мы вернулись домой 15 августа.

Отец работал мастером на Кировском заводе и должен был ехать на Урал организовывать новое производство. Кировский строил КВ. Но мама побоялась ехать в эшелоне на последнем месяце беременности. Поэтому он записался в добровольческий танковый батальон Кировского завода. И 9 августа эшелоны ушли, а он даже не смог подойти к роддому. Прислал только с дедом записку – назовите Сергеем. 10 и 11 августа он отправил два небольших письма со станций Мга и Бологое.

Наша семья – мама, папа и его родители – жили в ближайшем пригороде Ленинграда, дачном поселке Володарский (до революции и в последнее время – Сергиево). В саду уже был вырыт окоп, куда все прятались во время бомбёжек. Правда, мама ночью обычно оставалась в доме, даже во время бомбёжки. Однажды это чуть не стоило нам жизни. Бомба попала в соседний маленький домишко. В результате дверь в нашу комнату уложило на диван, на котором мама обычно лежала со мной. Но в этот налёт она спряталась под кровать в другом конце комнаты. Нашему домику, конечно, досталось, но летом 1944 мы нашли его сруб с пробоинами в стенах и без крыши. От большинства домов остались только печные трубы.

Конечно, ничего этого я не могу помнить по возрасту. И все мои воспоминания – это рассказы мамы и бабушки, но некоторые моменты с лета 1944 я точно помню сам. Моё детство, школьные и студенческие годы проходили здесь же. Поэтому все рассказы мамы и бабушки легко привязывались к местности. Кроме того, начиная с окончания 5-го класса я каждое лето ходил в велопоходы с нашим учителем физкультуры Александром Николаевичем. Это были путешествия по 20–25 дней по Ленинградской, Новгородской, Псковской областям и даже Эстонии.

Наш учитель, выпускник физкультурного техникума, всю войну прошёл в дивизионной разведке. А в те годы война ещё проглядывала там и там. Особенно в этих местах.

Вернёмся в Володарку. Хотя мы и находимся на перекрёстке двух Царских дорог – «Царское Село – Петергоф» и «Павловск – Стрельна» – никаких боёв вокруг нас не было. Однако 15 сентября в поселок вошли практически без боя немецкие части. Говорят, в конце нашей улицы какой-то парень отстреливался из винтовки, но был быстро убит. Немцы продвинулись ещё на 4–5 км в сторону центра города и в районе Лигово встали на 900 дней. Зато нас стали периодически обстреливать корабли Балтийского флота, которые были установлены на мель в Маркизовой луже.

Немцы быстро установили порядок. Но однажды ночью кто-то убил немецкого солдата, и все лица мужского пола, главным образом старики-пенсионеры, включая моего деда Степана, были угнаны в неизвестном направлении. Как выяснилось потом, на лесоповал в Ленинградской области. Дом, в котором располагалось гестапо, стоит до сих пор. В нашем доме квартировал немецких врач. Он занимал большую часть дома, а мама со мной и бабушкой занимали одну комнату.

Когда кончились продукты, бабушка и мама ходили в другие поселки чтобы выменять какие-нибудь продукты.

Зима в 1944 году пришла рано, и в ноябре батюшка, который жил недалеко от нас, крестил меня в проруби у своего дома. Моя бабушка придерживалась старообрядческой веры. А я был её единственным внуком от единственного оставшегося в живых сына.

Где-то в это время, по рассказам мамы, я заболел дифтиритом и был обречён. Но доктор, который жил в нашем доме, высосал пленку через трубочку и тем спас мне жизнь.

Понимая, что они здесь надолго, немцы стали зачищать территории между линией фронта у Ленинграда и Ораниенбаумским пятачком от гражданского населения. Они строили женщин и детей с пожитками на санках в колонны и гнали под конвоем до станции Красное Село. Там грузили в товарные вагоны и везли трое суток до станции Вейрман. Наш конвой был последний в конце декабря 1941. Где-то в районе Новоселья конвой был обнаружен с Пулковских высот, и корабли нанесли удар. Всё обошлось, но на санках, где я лежал, осколок отрубил кусок доски.

В товарняке нас везли три дня. Выходить не разрешалось. При попытке выйти из вагона стреляли насмерть. На станции из вагонов вышла только половина. Построили колонну, вещи приказали оставить у вагонов. Путь колонны лежал в концлагеря в Эстонии.

У выхода из станционного посёлка мама и бабушка поняли, что им нечем перепеленать ребёнка. Они вышли из колонны и сделали вид что пеленают ребёнка. Когда колонна прошла, мама побежала на станцию, где увидела, что съезжаются окрестные крестьяне и разбирают пожитки. Она нашла наши санки, но когда вернулась, не обнаружила бабушку. Правда, осмотревшись, она увидела бабушкин платок на крыльце дома.

В доме жила бездетная эстонская семья, которая стала уговаривать оставить ребёнка, т. к. их всё равно гонят на смерть. Но утром мама и бабушка продолжили путь за колонной. Отойти было невозможно. Через сутки в большом селе Ивановское, где колонна пережидала непогоду, бабушка подкупила старосту, и тот сказал немцам, что это люди из его села и могут здесь остаться. Именно в этой точке наши жизни были спасены, хотя впереди ждали не меньшие опасности.

Нам выделили комнату в доме на берегу озера. Мама сразу заболела тифом, но бабушке удалось её выходить. Главной проблемой для бабушки было достать для меня козье молоко. Наступила весна, и бабушка пошла пасти коз.

Маму с местными крестьянами немцы стали гонять в окрестные леса, где проходил Лужский рубеж, чтобы захоранивать останки наших солдат. Этот ужас остался у неё в памяти на всю жизнь. И конечно, рассказывать об этом она не любила.

Улица села Ивановское, на которой нас поселили, была на отшибе и проходила вдоль берега очень глубокого озера шириной 500–700 метров. Сразу за озером начинались бесконечные глухие леса. В селе не было постоянного гарнизона немцев, но они частенько здесь проезжали.

Как известно, партизанское движение в Ленинградской области в основном представляли отряды, созданные НКВД и переброшенные через линию фронта. Условия местности – леса, болота – позволяли делать это довольно легко. Один из таких отрядов присматривал за Ивановским. Мама не могла остаться в стороне и стала регулярно ходить на станцию за керосином, солью и другим, что можно было купить там для себя и соседей. 15 км в одну сторону, 15 км обратно. Бабушка была очень недовольна этим, упрекая, что она не думает о ребёнке. На случай ухода в лес зимой у меня были штаны с пришитыми валенками и пальто с пришитыми рукавицами.

Из рассказов мамы и бабушки я помню, что с местными они жили дружно и, когда я однажды летом 1943 заснул под банкой в лодке, меня искала вся деревня. А ещё говорили, что я ходил к соседнему дому и просил: «Ольга, дай хлеба!» Наверное, всё же питания не хватало.