– Очень, очень милые ребятки! – Ага Хоссейн поставил позади скамьи темно-зеленый экран, затем положил одну руку Омида на плечо Саре, а другой заставил обнять за талию Форуг. – Руки держи вот так…
Лейла вышла из объектива, но оставалась рядом – на всякий случай. Вдруг дети испугаются, не видя ее, вдруг она зачем-то им понадобится.
Ага Хоссейн встал позади камеры.
– А теперь смотрите сюда…
Прищурившись, отчего сеть мелких морщинок вокруг глаз пришла в движение, он направил на лица детей сноп света. Все трое замерли, словно белки в свете приближающихся автомобильных фар.
Щелк!
Форуг высунула кончик языка; Сара изумленно приоткрыла рот; у Омида с неровных зубов свисала ниточка слюны. Лейла представила себе, как они идут по жизни вот так, как сидят сейчас – крепко обнявшись, переплетя руки и судьбы. Словно перед ней не брат и сестры, а три отражения единого существа, три в одном, как ветви дерева – огромной жакаранды у них во дворе. Можно ли сказать, где кончается само дерево и начинаются его ветки? Вот так же и они – трое детей, три ветви единого древа.
Щелк!
Как зачарованные, дети смотрели в камеру. Никто из них не улыбался.
Послеполуденный свет потихоньку уходил из длинного узкого дворика. В воздухе пахло серединой лета, и покорно облетали багряно-розовые цветы жакаранды. Серые камни двора окрасились пурпуром лепестков, а кое-где и зеленью листвы. Низко пролетела ворона, высматривая что-нибудь блестящее, чтобы стащить.
Если вам понравилась книга, поддержите автора, купив полную версию по ссылке ниже.
Продолжить чтение
