«Вий! – подумала Рая, – оборотень! Нельзя смотреть!.. А туловище где? Нету, что ли?» Рая нагнулась. В темноте разглядела халатик. Он был расстёгнут. На груди девочки лежал какой‐то узелок. Многовековым женским инстинктом женщина поняла – это ребёнок! «Вий ребёнка родила?.. Украла?.. Она мёртвая!» Рая выхватила ребёнка и бросилась бежать. Дальше Рая ничего не помнила.
«Страсть‐то какая! – сказала баба Маша. – Ты, девка, вот што. Водки выпей. Вон, синяя вся. И прикройси. Чай, мужики кругом». Моя мама сняла с себя пальто и накинула на Раины плечи. «Пойдёмте к нам. Вы совсем замёрзли. У нас печка топится» – говорила мама, подталкивая Раечку к нашей двери.
В этот день моя мама на работу не пошла. Она заболела. Заболела и Раечка. Я слышала, как докторша из поликлиники говорила, что у мамы гипертонический криз, а у Раи, возможно, пневмония. И надо делать рентген.
У Раи началась горячка и рентген ей сделали только через восемь дней. Её молодой муж поселился у нас. У него была посменная работа и он уходил, когда появлялся папа. Обе больные были тяжёлыми. У мамы не спадало давление, а Раечка была беременна и пенициллин ей был противопоказан. И чем бы это всё закончилось – не понятно, если бы не наша Дуня‐Дульсинея.
– Не надо, хозяин, в больницу. Помрут они там – молила Дуся. – Отпусти меня в деревню. У мамки нужную траву возьму. Выхожу я их!
И выходила! Привезла она травы шесть мешочков. Варила своё зелье каждый день и давала по часам. Папа привёл в дом гомеопата. Тот долго говорил с Дусей и ещё дольше смотрел в мешочки. Ничего внятного он не сказал, но лечение одобрил и пообещал больных навещать. То ли Дусино лечение было правильным, то ли время взяло своё, но мама и Раечка стали быстро набирать силы. В наш дом вернулась радость. Да ещё и муж у Раечки оказался весёлым человеком. Он рассказывал нам с Дусей смешные истории, страшно выпучив глаза.
Дульсинея пугалась, а я смеялась. Я не была трусливым ребёнком.
В моём присутствии о Милочке не говорили. Но я знала, что на дворовом собрании наш дом решал вопрос, где Милочка будет жить со своим сыном. Не в квартире же у душегубцев!
История Милочки была бы абсолютно банальной, если бы не тот факт, что всё, что произошло с Милочкой, произошло без её согласия.
Милочкина мама, Валентина Константиновна, была дочерью маститого партийного руководителя. Кто была её мать – никто не знал. Да и была ли она? С самого раннего детства Валентина Константиновна помнила только отца. Девочка росла послушной, немного инфантильной, отцу никогда не перечила. Что ей скажут, то и делала. И сложилась бы её жизнь сытно и безоблачно, если бы не случай. Однажды отец пришёл домой раньше обычного часа и услышал, как Валюша поёт. Голос у девочки был необыкновенной силы, глубины и чистоты. И с этого дня началось! Были приглашены преподаватели. Валя стала посещать какую‐то сверх привилегированную музыкальную школу. Далее – ещё интереснее! На всех конкурсах среди малолеток призовые места присуждались ей. Отец не сомневался, что у его дочери впереди прекрасная сценическая карьера. В свои шестнадцать Валя была обыкновенной девочкой: школа, уроки. С папой в гости или на прогулку. Никто за Валей ничего хорошего или плохого не замечал. У Вали был необыкновенный голос. В остальном же девушка была серой посредственностью. Она и певуньей‐то не была. Пела по необходимости, да иногда что‐то новое, что раньше не слышала.
