– Позволь, я примерю, – она осторожно выудила ожерелье из ручонок сына, и тот конечно же сразу разревелся, как делал всегда, если не мог сохранить при себе понравившуюся вещь. Рогар ловко отвлек его, сняв с пальца увесистый перстень, и Кайлин снова вспомнила, как умело он обращается с детьми.
Он опытный отец, потому что на Подэре у него были собственные дети.
И он до сих пор не может справиться с болью из-за того, что решил бросить там их.
У нее в голове не укладывалось, что она могла бы точно так же оставить Лаура. Уйти в другой мир, зная, что сын обречен на смерть без нее. Но ведь она – простая слабая женщина, не чета бессмертному богу. Она никого в своей жизни не сумела спасти, даже пользы толком никому принести не может. Только чувствовать его внутреннюю боль, как свою собственную. Если бы у нее получилось подарить ему дитя, хоть немного залечить этим его внутренние раны! Может, нынешний вечер все изменит и исполнит их самую заветную мечту? Нужно постараться. Нужно соблазнить его так, чтобы он забыл обо всем.
Поднявшись на ноги и отступив на пару шагов, Кайлин надела ожерелье и застегнула замочек, который искусные мастера по золоту сделали надежным и вместе с тем простым. Повернувшись вокруг себя, она с улыбкой подбоченилась.
– Ну как тебе, мой дей? Я – достойное обрамление для этой безделушки?
Это платье они с Далирин специально пошили к празднику, в четыре руки. Распороли несколько других и составили новое, совершенно непохожее ни на что другое. Кайлин извлекла из задворок памяти те бесхитростные наряды, украшенные рыбьей чешуей, которые сооружала ее мачеха, и попыталась слегка усовершенствовать и повторить нечто подобное. Пусть дей вспомнит, как в первый раз увидел ее на Нершиже. Пусть ощутит то притяжение, которое пусть не сразу, но уже на острове прочно связало их двоих. Только в этот раз будет все по-другому. Не нужны ей никакие мечи – только его большой твердый член в ее лоне. Его божественное семя, зачинающее в ней новую жизнь.
Платье было коротким, но для выхода в люди Кайлин предусмотрела к нему длинную накидку. Пока же ей хотелось проверить, какую реакцию оно вызовет у Рогара. Если не понравится – наготове имелась и пара других нарядов, не таких провокационных. На случай, если это разозлит его. Она быстро училась и хорошо усвоила, как важно не злить его, особенно, в таком состоянии, как сейчас. Но важно и не поддаваться. Не стелиться перед ним, как Ириллин. С таким мужчиной, как дей, очень сложно. Но и очень интересно. Она чувствует себя необычайно живой рядом с ним. Ее сердце трепещет при одной мысли о нем. А больше ничего и не надо.
Тяжелый взгляд дея медленно поднялся от ее облаченных в теплые чулки ног до вздымающейся от прерывистого взволнованного дыхания груди, а затем скользнул выше, глаза в глаза. Чулки Кайлин собиралась снять, они к платью не подходили, и носила она их лишь потому, что даже в тепло натопленной спальне этой неприветливой меаррской зимой у нее ужасно мерзли ноги. Но по выражению лица Рогара она поняла, что небольшое несовершенство ее туалета ничуть его не смутило. Жажда. Дикая, непреодолимая жажда – вот что выражал его взгляд.
Он поднялся на ноги, и все внутри Кайлин возликовало. Пусть жестокие женщины говорят что угодно, но дей по-прежнему хочет ее. Нет, яростно желает. Умирает от страсти. Она облизнула губы и сглотнула, ощущая, как горячо и томно стало внизу живота. Скорее бы он к ней прикоснулся.
