– Старуха! – крикнул он, не поворачивая головы.
– Ее зовут Далирин, – проговорила Кайлин, кусая губы, чтобы спрятать улыбку.
– Мне плевать, как ее зовут, – зарычал в ответ он. – Старуха!
Дверь в детскую приоткрылась, и оттуда выглянула дрожащая от страха няня.
– Далирин, забери Лаура, – миролюбиво попросила ее Кайлин, не отводя глаз от своего мужчины. Они стояли друг против друга, уже слившись в одно целое взглядами, и только присутствие ребенка удерживало их на местах. – На иххоран он все равно не пойдет, этот праздник не для детских глаз. Уложи его спать пораньше.
Втянув голову в плечи, няня шмыгнула в спальню, робко приблизилась к дею, и сердце Кайлин подпрыгнуло и сжалось, когда он напоследок снова поцеловал ее сына в висок. Обожающий старую женщину, Лаур охотно пошел к ней на руки и совсем не возражал, что его уносят.
– Так что скажешь? – повторила Кайлин, когда они с деем остались вдвоем. – Я похожа на ту девушку, которая встретила тебя когда-то на причале?
– Нет, – медленно покачал он головой.
– Тебе не нравится? Все так плохо? – она бы обеспокоилась, расстроилась, огорчилась, вот только его взгляд подсказывал, что еще рано паниковать. Они играют, они снова играют друг с другом, это уже входит в привычку.
– Я почти не помню ту дикарку, про которую ты говоришь, – Рогар сделал шаг вперед, приближаясь к ней неторопливо, вкрадчиво, как хищник – к добыче. – Она смотрела на другого и предпочла мне мой собственный меч.
Кайлин вспыхнула и закусила губу. Да, этого она не учла. Что их на Нершиже было трое – связанных и странно зависимых друг от друга. На миг на нее навалилась страшная тьма деевой башни, черный силуэт на фоне чуть более светлого ночного окна. Шион. Она так и не навестила его ни разу. Не спустилась к нему в подземелье. Вычеркнула из жизни, выкинула из головы. Слишком страшно было вспоминать, слишком жутко. Проще было притвориться, что его больше не существует. Как щелчок пальцами – и у ее сына словно и нет кровного отца. Словно она одна сама зачала его в своем теле. Трусиха. Слабая и глупая девчонка, которая прячет голову в песок и до смерти боится мужчины, которого сама же и выбрала однажды. Но разве она не сполна расплатилась за свои ошибки? Кайлин встряхнулась, радуясь, что в иххоран вся грусть мигом улетучивается из головы.
– Теперь передо мной дея. Моя богиня, – произнес Рогар, который, видимо, тоже заметил тень, пробежавшую по ее лицу. – Прекрасная женщина, которая собирается полуголой выйти к голодным до секса мужчинам.
Его глаз снова светился холодным льдом, и Кайлин обуял короткий, но острый ужас. Зря она затеяла этот праздник с песком. Хотела напомнить Рогару об их знакомстве, а невольно воскресила воспоминания и о Шионе, и о том, как ее отец собирался подарить ее чужакам. Вот только разве не поэтому она с Нершижа и бежала? Чтобы дарить свою любовь только тому, кого выберет сама, не позволять, чтобы такое решали за нее другие?
– Я никакая не богиня, – тем не менее выдавила из себя усмешку Кайлин и вынесла из-за ширмы накидку, в которую и завернулась. – Я – обычная женщина, и все, что ты видишь, мой дей, предназначено только для глаз моего мужа.
Она быстро подошла и прижалась щекой к его груди, обхватив его мощный торс обеими руками.
– Мужа, которого я выбрала сама и которого люблю, – тихим шепотом закончила Кайлин, слушая, как гулко бьется где-то там внутри его сильное, божественно нечеловечное сердце.
