Но свадьбу всё же сыграли честь по чести. И как только у Нади на руках оказался официальный документ о том, что она теперь замужем, она решила: «Так, на эту жизнь у меня свои планы. Никогда я ничьей не была и не буду, я – вольная птица».
Много вокруг Нади крутилось ухажеров. Валерка даже хотел усыновить её ребёнка, обещал пылинки с неё сдувать, но Надя отказала, а чуть позже стала с ним тайно встречаться. Он с удовольствием исполнял её прихоти, всегда давал ей деньги, соглашался во всем и радовался, как ребёнок, каждой встрече. Позже, когда он перебрался в соседний посёлок городского типа Посьва, они стали встречаться реже, но, когда бы она ни позвонила, он бросал всё и гнал к своей принцессе.
* * *
Своего первенца, Сережу, Надя родила в шестнадцать, второго, Олежку, в двадцать два. Сразу отдала детей в ясли, которые были близко к дому матери. Та взялась ей помогать, забирала парнишек к себе, потому что Наде подвернулась оказия, знакомая устроила её на работу в святая святых, на ту самую нефтеперекачку, на которой можно было такие деньжищи получать, никакому колхознику не снилось. Лёшку она потом тоже пристроила туда же. Вечерами, а иногда только по субботам они забирали детей домой. Уже позже Надя перевела детей в «энэпээсовский» садик.
Начала Надя с уборщицы, мыла полы в производственных помещениях, наводила порядок. А потом как-то само пошло, то один заболеет, то другой, и она послушно подменяла всех, кто просил. Получалось у неё ловко: то за секретаря, то за кладовщика, то за заправщика, то за коменданта, а то и за диспетчера по вертолетам. И так со временем Надежда выбилась в заместители начальника автотранспортного цеха и председатели профкома. Работа, как и власть, шла к ней в руки сама, да и от мужиков отбоя не было.
Муж трудился в цехе связи водителем. Поначалу с работы домой они ездили вместе, но всё чаще супруга задерживалась. Скоро они начали видеться только поздно вечером и в выходные. Слухи о том, что жена его не обделена мужским вниманием, до него не доходили, Надя грамотно бл…вала, как говорили в деревне, комар носа не подточит. Благо были на станции оборудованные вагончики для вахтовиков и других командировочных. Если ей не хватало авантюр, она отправлялась в командировку, «заливала мужу сироп в уши», а он и верил.
Но душой Надя ни с кем не была близка, откровенничала всё больше для вида. Хотя подружка верная у неё была – Любаня, местный фельдшер. Ей, как и Наде, было тридцать один, но выглядела она моложе. Бывало, соберутся на квартире у Любы, та жила одна, и после-рюмочки другой разговорятся, заведут песни. Напьются, напоются, и давай Надька звонить кавалерам. Люба только соглашалась с ней, да ещё и по просьбе подружки звонила Надиному мужу и говорила, что та выпила и уснула у неё, и чтобы он не волновался, а если не верит, пусть придёт и посмотрит.
Они даже пару раз изображали целый спектакль: Люба в разговоре с Лёшей давала ему понять, что она пытается будить Надю, а та не встает и мычит чё-то в ответ. Однажды Алексея это достало, и он пришел посмотреть, что там происходит и, хотя подружки сначала струхнули, когда услышали стук в двери и его голос, но достойно отыграли сцену до конца. Лёша увидел, что Надюха действительно пьянущая, и оставил её у подруги. А той того и надо, она поправила макияж, прическу и уехала с Валеркой, машина которого уже стояла за домом, а утром он привёз её обратно.
