ОЖИДАНИЕ (13 лет)
Жду тебя мой принц из сказки
Славный, смелый, молодой,
Сильный – да не хватит краски
Описать весь образ твой!
Годы мчатся – жизнь в познанье,
Я теперь иного жду:
Мне не надо золотого,
Лишь не бросил бы в беду.
А затем, еще немного
В жизни милого прождав,
Изменила образ строго –
Горечь, стыд и страх узнав:
Не хочу, чтоб был красивый,
Не хочу, чтоб знал успех.
Все равно он будет милый!
Самый, самый среди всех!
И действительно, красивого – я вообще никогда не хотела. Ибо очень красивым мужчиной был мой отец. И не потому, что он мой. Нет! Это просто – факт! И что такое жить со своенравным красавцем я знала «не из газет».
В свои 28 лет я уже не хотела и «особенного», то бишь талантливого, яркого и слишком неординарного. Роман с таким человеком у меня уже был. Талантливый молодой хирург, кандидат медицинских наук, спортсмен и интеллектуал, он оставил на память о себе подорванное от абортов здоровье, упавшую до ноля на длительный период времени самооценку и ещё более растерзанную психику.
«Золотой», то есть, богатый мужчина в моей жизни тоже присутствовал. В реальности я его давно уже оставила. Но он не хотел этого понимать, периодически прикатывая на своей дорогущей машине к нам под окна, оглушительно сигналя фразой из песни «История любви» и призывая меня выйти к нему. Иногда мама врала, что меня нет дома. И тогда он приезжал пьяный по ночам. И тут уж мне приходилось к нему спускаться. Ведь жители нашего пятиэтажного дома да и других домов во дворе, были крайне недовольны пробуждению в два или три часа ночи. Хотя это был и неплохой человек, но огромные деньги, заработанные за короткий период «парнем из аула» (как он сам себя называл), служили ему дурную, разрушительную службу. С ним я чуть не спилась, завтракая, обедая и ужиная в ресторанах с неизменным шампанским в меню.
СОСТОЯНИЕ № 1 (24 года)
Шампанское, разлитое в бокалах.
Искристый луч зеленовато мил.
Ах, боже мой! Как страшно я устала!
С глотком вина – ушел остаток сил.
Сокрытая на дне кофейной гущи,
Судьба моя – пронзительно грустна.
И мир мой призрачен и хрупок пуще,
Чем светлый лед, чем капелька вина.
СОСТОЯНИЕ №2 (25 лет)
Слабость отвечать…
Серые следы –
Тусклая печать
Праздной суеты.
Дым от сигарет.
Стынет в чашке чай.
В горле стоном – «Нет!»,
Встанет невзначай.
– Это от пиров,
Это от тоски.
В млечности миров.
В суете толпы.
Обреченность дум.
Скоротечность лет.
Заморожен ум,
Но покоя нет.
Слабость отвечать,
Зыбкие следы –
Серая печать
Пошлой суеты.
Такое бесцельно прожигаемое время меня в конечном итоге не устроило. Как, впрочем, и многие другие нюансы, сопутствующие разгульной жизни. Лишь теперь я понимаю, что внутренний цензор присутствовал во мне всегда, воспитанный запретами и ограничениями советского детства и юности. А ещё во мне жил внутренний творец, которому постоянно нужно было иметь в жизни творческое занятие, невозможное в этом вечно пьяном бардаке. Ведь творить: писать картины и стихи, ткать гобелены, искать смыслы и вдохновения в книгах на пьяную голову я никогда не могла. А ещё во мне жил неизлечимый романтик, которому страстно желалось утонченности в чувствах и верности в отношениях.
Поэтому в какой-то момент я и сказала стоп такому образу жизни. Выбор, конечно, делала какая-то лучшая, глубинная часть меня. Которая и позволила ещё в 17 лет написать стихотворение, ставшее ну просто гимном всей моей последующей жизни:
