– Ты же понимаешь, насколько ты редкая? – пытаясь притянуть меня за руку, сказал Николай. – Тебе нужна совсем другая жизнь. Ты должна блистать!
– Ну и что ты предлагаешь мне делать с этой информацией? – с усмешкой ответила я.
– Ничего, просто…просто я хочу предложить тебе… помощь. Ну, поддержку…любую. Какую хочешь.
Николай запинался и подбирал слова, явно нервничая. Мне тоже было неловко. Я не испытывала к этому человеку никаких романтических чувств. Для меня он был приезжий меценат моих друзей музыкантов, с которым я несколько раз виделась в общей компании.
– Николай, спасибо тебе большое и за комплименты, и за желание помочь. Но, я и сама неплохо справляюсь.
– Нет! Ты не понимаешь! – повысил он голос, нетерпеливо дернув меня за руку. – Я хочу предложить тебе роскошную жизнь…
– Нет! Я прекрасно всё понимаю! – с силой выдергивая руку, почти крикнула я. – А если ты ещё не понял, то я на роскошь не ведусь, не продаюсь и не желаю больше разговаривать на эту тему.
– Придется поговорить!
Его лицо изменилось до неузнаваемости. Взгляд поверх поблескивающих под фонарем очков стал жестким. Губы сложились в тонкую холодную ухмылку.
– Ириша! – услышала я голос соседки. – Ты домой?
– Да, тётя Зиночка!
Задрав голову, я с благодарностью смотрела на темный маленький силуэт в проеме окна четвертого этажа.
– Зайди сейчас ко мне. Я тебе котлет и пюрешку дам. Небось опять целый день голодная носилась.
– Ой, ням-ням какой! Иду, бегу и спотыкаюсь, – весело ответила я тёте Зине, стремглав бросившись в проем подъезда.
– Прима, мы не договорили, – крикнул мне в спину Николай.
– Ага! И не договорим, – обернувшись, на ходу ответила я. – Я такой тон по отношению к себе не приемлю.
– А зря! Глупо пренебрегать выгодными предложениями…
– Ну, значит я дура! – уже несясь по ступенькам вверх, со смехом парировала я.
Тётя Зина ждала у открытой двери своей квартиры.
– Заходи, – сказала она и проследовала на кухню. – Пюрешку и котлеты разогрею сейчас. Поешь у меня, чтоб я видела. А то с твоими похудениями скоро за шваброй сможешь спрятаться. Вот помидорчик, огурчик и лучок зеленый… Садись – ешь.
– Тётя Зиночка, дорогая моя и любимая! Что бы я без вас делала!
Я согнулась почти в два раза, чтобы поцеловать мою любимую соседку.
Надо сказать, что жили мы с соседями очень дружно. Даже скорее как-то по-родственному. Мы все ещё помнили те времена, когда двери квартир запирались только на ночь. А окна даже первых этажей летом оставались открытыми ночи напролет. Живя в материальном смысле приблизительно одинаково, мы готовили впрок, угощая соседей своими нехитрыми деликатесами. Собирались вечерами играть в лото. Часто вместе отмечали праздники. Одалживали трёшку или пятёрку до зарплаты, помогали в трудную минуту, радовались друг за друга в минуты счастья. Я выросла в этом мире открытых дверей и душ и поэтому ещё долго оставалась открытым и простодушным человеком. Из всех соседей связь с семьёй тёти Зины была самая крепкая. У неё было трое детей и муж дальнобойщик. Мы переехали, когда мне было 9 лет. И тётя Зина сразу взяла маму под свое крыло. Она была старше мамы на 7 лет, работала продавщицей в овощном магазине, любила петь песни, шутить и веселиться. Я провела в квартире соседей времени не меньше, чем в своей собственной. А Маринка, младшая дочь тёти Зины, была частой гостьей в квартире нашей. Поэтому для меня было вполне естественным и привычным проявление соседской заботы.
