Покрытые скопившейся солью крыши под ногами Кейтса были как белые ступени огромной лестницы, готовые запомнить следы одинокой тени до следующего шторма. Звуки его шагов начали выстукивать лёгкий ритм – пробегая по плоским кровлям, простёртым над ничейной землёй, он старался держаться теней. Выбранный путь проявлялся перед его глазами из памяти: вот тут был спуск, здесь направо и через проход, теперь не нарушить равновесие, медленно, по балкам, вдоль прямых линий, скрипящих от старости…
Он видел, как последовательность его действий начала походить на рецепт Вишь. Теперь налево, по водостоку вниз, избежать треска, направо, через арку, подняться по балкону до шпилей громоотводов, аккуратно протиснуться через идущие во все стороны трубы, не обжечься…
Рецепт подошёл к концу, когда ноги Кейтса коснулись безлюдных улиц. Непривычное чувство лёгкости завладело им – он ясно знал, куда ему нужно идти. Сердце его билось неслышно в незаметности подкрадывающейся ночи, тишину которой редко прерывало жужжание очистителей воздуха и вибрации высоких зондов, собирающих испарения в недра города. Кейтс хорошо знал запутанные улицы и уже был далеко от верхних уровней и светлых кварталов Углей, где жизнь не затихала даже глубокой ночью.
Разъеденная временем Золотая Кривая раскинулась перед ним – эта дорога волной проходила через внешние и внутренние круги Сол и под белой чистотой знамён следовала вверх по великой лестнице к пустующему трону. Время для вылазки также оказалось удачным – погода была спокойная, а щиты, ограждающие город от пепельных бурь, закрывали западную его часть и будто прикрывали Кейтса со спины. Когда с приближением штормов соль с песком обволакивала всё горькой пудрой, эти гигантские стены, подобные лепесткам розы, поднимались для защиты внутреннего круга. Дождевая вода стекала по их наклонным поверхностям в нижние уровни, где она очищалась, а после отправлялась по трубам в башни и циркулировала по всей Золотой Кривой. Когда шторм стихал, лепестки опускались, и великолепие солнца отражалось повсюду, прогоняя тени в дальние уголки страны снов.
Кейтс пробрался мимо смотрителей, придерживаясь обходных путей узких аллей, и шёл вдоль вентиляций и труб – вен и артерий этого спящего белого левиафана. В самом центре города возвышался шпиль, соединённый с башнями, которые поддерживали жизнь во внутреннем круге. Когда-то шпиль служил местом правления лорда, который правил Сол в течение многих сотен циклов. Многие безликие даже верят, что тот лорд был свидетелем Катаклизма – бесчисленные истории были сложены о его безграничной силе и бессмертии. Только сейчас трон пустовал, а лорд пропадал в экспедициях за пределами Сол. Городом же кое-как управляли звенья, целью которых было сохранить медленно ускользающую из их хватки жизнь и питающие её качество квильи. Спасение, как полагал лорд, хранилось в реликвиях мира Доката.
Кейтс не находил времени верить предположениям.
Чёрные и красные цвета флагов величественной насыщенностью разделяли город на подконтрольные анархии звеньев территории. На самом севере города простирались кварталы Пеплов и прочих порождений дней Тлена. Они слепо подчиняются лорду и связаны с ним узами ненависти и разложения. Теням (и нескованным) их следовало избегать, как волков.
По левую сторону от Кейтса раскинулись кварталы Искр: ряды их составляли последователи традиций, стражи, историки, жрицы. Они были подобны Углям и близки к безликим в несбыточных стремлениях свергнуть лорда. Их догмы являлись противоположностью Пеплов, а контракты целились против нижних звеньев, чтобы сдерживать их влияние от циркуляции воды и жизни в городе.
