Читать онлайн Оле Вэйль - Девять Пепельных Сердец

Столпы мира стоят на проросших в памяти историях. Вдоль них струятся тонкие мысли, подобные лёгким рекам, что питают собой океаны. Они волнами своими встречают скалистые берега и разбиваются, чтобы слиться с гонимой ветром пылью, а после оседают на поверхности, погребая под собой прошлое.

Так одно оставляет своё одиночество, в попытке заполнить и захватить безграничное, жертвует тем самым собой и полностью теряется, дабы вернуться к источнику вновь.

Один видел это однажды на стыке невидимых граней, где начало с дрожью смотрело из-за вуали минувшего, а конец был таким же скрытым и казался вне пределов.

Именно там эхо мягко шептало сквозь лазурную мглу в томном спокойствии недвижимых залов, убаюкивая сотканные из холодного камня и невесомых линий стены. Острый слух мог бы отследить этот шёпот до шагов быстрой тени, которая и тревожила древнюю бархатную тишину.

В том моменте не было памяти и, помимо многих других вещей, тень не помнила своего имени. Она лишь старалась изо всех сил не отставать от одного искателя, который отбрасывал её, пребывая в безудержном поиске неизвестно чего. Спешку его шагов питала устремлённость сродни тому, что можно было бы назвать храбростью. Или всё же это была глупость? Желание, нужда, загадка? Искателю, как и его тени, не удавалось точно определить, что именно это было, но он был здесь, а значит, где-то неподалёку пряталась причина.

Вдалеке на теневом пути мерцал танец белого пламени. Истории подарили ему начало, и теперь оно безвозмездно отдавало незапятнанный свет. Тень же не желала приближаться к нему и тянулась в обратном направлении, страшась ясности и той непостижимой чистоты, что умоляла принять и оставить на себе всё, что её коснётся. Тем не менее тень не осмеливалась отставать от своего искателя, и по мере его продвижения темнота вокруг начала преображаться. С каждым новым шагом вековой налёт из пыли и мхов на стенах осыпался, световые отблески становились чётче, а секреты архитектуры закручивались спиралью и расцветали.

Глупость! Без всяких сомнений, это была глупость. Как ловко она (в дружеских объятиях с неизвестностью) направляла лёгкие шаги искателя через обволакивающий сумрак, и не похоже было, что он этому сильно противился. Все ранние переживания и наблюдения научили его тому, что каждый поначалу глупец. Но вот останется ли он глупцом? Возможно, именно в этом заключался настоящий вопрос. Без ложных загадок, без тайных иллюзий…

Окружающие стены в своих камнях запечатлели броские узоры прекрасных металлов, каждый из которых рассказывал историю событий, давно потерявшихся в забвении. Они мелькали, ускользая из виду, а внимание искателя было слишком медленным, чтобы зацепиться за них. Символы проносились мимо него и превращались в расплывчатые мазки, напоминающие вихрь красок под кистью художника. Образы былых дней оставались за ним в отзвуках шагов и переплетались с исчезающими вычурными представлениями.

В том густом, как воск, мгновении возник ещё один вопрос, но на этот раз ближе к истине: почему так сильно хочется пить? Горло искателя сжалось в жажде, и что-то сверкнуло в груди. Он знал, что спасение близко. Да, подходящее средство томилось в блеске круглой формы, но внутри пусто – ни глотка, ни капли. Откуда только взялся каприз этих чёрствых оков, требующих избавления…

Не важно. Искатель не останавливался – остановиться было никак нельзя. Как призрак проявился другой вопрос: а останется ли он вообще? Далёкие всплески воды послышались в ответ. Несмотря на все эти безответные вопросы, он всё же был здесь: рискнув, переступив порог, парящим бегом он покорял раскрытую перед ним неизвестность. Двигаясь дальше, он видел, как зал начал терять целостность. Покрытые мхом плиты под ногами становились мягкими, уходили и изгибались, как будто он шёл по зыбучим пескам. Следом за ними проседали старые камни стен и мельчали, проваливаясь вниз под действием неведомой силы. Изображения таяли и разъедались от исходящего вдалеке сияния, которое манило искателя своей чистотой с каждым им пройденным шагом, а где-то позади послышалось верещание, похожее на птичье. Что-то ускользало от него, но что? Он не мог вспомнить и не знал, что такое вспоминать.

Колонны кривились, как тающие свечи, и преграждали путь, но оставались за невидимыми пределами взгляда искателя. Тень за ним росла, приближаясь к свечению, и не замедлялась перед падающими обломками, пока целая часть стены не обвалилась, разбросав свои неслышные штрихи на единственном видном пути. Нечто неожиданно затмило тот далёкий свет, и шаги тени растворились в тишине.

Без ориентиров и звуков стало пусто. Беспокойный искатель сделал шаг вслепую, и тот невидимый, пустой шаг означал для него весь мир. За одним последовал второй, затем третий, и эхо поспешило заполнить пустоту. Тьма начала двигаться и принимать причудливые формы. В них проявилась работа забытых каменщиков, высеченная из даров земли. Эхо подсказывало, куда идти, бережно касаясь этих усталых старых стен, напоминая им об их существовании и предназначении, которое очерчивало единственный путь искателя.

Когда манящий свет вспыхнул вновь, в самом конце зала проявился трепещущий силуэт, от которого искатель попятился и замер за одной из глыб упавшей колонны. Смиренное лазурное пламя очерчивало беспокойную фигуру, которая постоянно держалась к нему спиной: она была тонкой и элегантной, в длинном неровном платье, которое своими лоскутами напоминало грубо высеченную из камня имитацию шёлка. Она была не одна и властно говорила незнакомыми словами перед огнём, но тьма скрыла её компанию. Шорохи утихли вместе со словами, когда она остановилась, а чем больше искатель пытался её рассмотреть, тем ближе фигура становилась, пока она не повернула покрытую капюшоном голову. Лица у неё не было – только белая кость и две зияющие пустоты с дрожащими искрами вместо глаз. Внезапно пламя погасло, но белизна её облика, её высокая шея и костлявые руки отпечатались призраком на чёрном холсте темноты.

Невидимые ноги тут же унесли тень в другое место, но призрачная форма в лоскутах преследовала искателя – её взор повторялся в узоре стен и разжигал огонь в его груди. Он продолжал придерживаться теней и не останавливался, пока не заметил ажурную арку, что отличалась своей красотой в нежном нефритовом свете. Вокруг арки пестрились высокие листы бледной травы, на которых качался полупрозрачный жук. Возможно, именно это приятное видение он искал?

Оставалось только войти.

Проход через арку вывел искателя с тенью через пустые высоты в особенный зал, где правила лазурь и прятались ответы. Он шёл тайком в тесноте, пока его тень не упала на ряды продолговатых ящиков – ему хотелось проверить каждый из них, но лишь один был скован чёрными лентами и будто бы дрожал в нестерпимом ожидании стать открытым…

Тень вытянулась и заострилась в форме ножа. Стало холодно. Сковывающие ленты упали с металлическим лязгом, но крышка ящика не поддалась, будто её кто-то удерживал. Тяжесть потянула искателя вниз, когда совсем близко почувствовалось *её* призрачное присутствие. Она искала его. Она ждала его. Или он просто так думал. Внезапно, подобно змее, искателя охватил безудержный страх – *она* была намного ближе, чем можно было подумать… Призрачная фигура без лица преследовала его тень, а он не мог ни спрятать её, ни отделиться, как бы ни пытался. Лоскутная напасть была уже в хранилище, она знала, что он здесь. Скоро она настигнет его. Убежать! Прочь, назад к арке, пока ещё есть время!

Искатель больше не искал. Огонь ужаса пылал в его груди. Защитникам сокровищ было не под силу спасти его от тянущейся к нему костяной руки, а он, чувствуя шок в своей голове, мог только смотреть на её приближение. Его тень пропала, оказалась засвечена, а он потерялся так сильно, что не мог себя найти… Лёгкость невидимых движений походила на полёт. Быстрее и выше, свободнее, чем бег! Было только одно направление – вниз. Падение, не полёт то было! Падение…

Кейтс…

Кейтс!

Он вспомнил своё имя. Как звонок, оно разбудило его и вернуло в тёмный уголок на вершине башни. Ощущения затяжного падения вместе с шумом в ушах растворялись без прощания. Мягкость атласных подушек с бескорыстной заботой держала его голову и развеивала призраков, что оставили его грудь в огне…

Кейтс сделал вздох и открыл глаза. Сон, который положил всему этому начало, оставлял крошечные фрагменты в его мозгу. Мимолетное чувство горения превратилось в холодные иглы, а после исчезло, теряясь в теплоте кожаной куртки, под которой он и спал. Сны всегда были для него спасением, теперь он не мог найти в них опоры.

Взор пробудившегося сфокусировался и показал просторное пространство в полумраке. Паутины, трепеща, украшали углы. Ржавые широкие трубы раскинулись вдоль стен, с различного рода конденсаторами и фильтрами. Их рыжие узоры смешивались с пятнами благородной патины в попытке повторить оттенки предзакатных облаков, ползущих через череду тонких окон. На подоконниках распустились цветки алоэ под присмотром одного кактуса, а над всем этим, почти под самой крышей, красовался большой круглый витраж. Волнистые лучи разделили на симметричные части его потрескавшийся узор с приоткрытой нижней половиной, в изгибе которой удобно устроился аккуратный силуэт знакомой тени в объятьях уходящего солнца. Она балансировала, тихонько покачивая своей ногой, а в центре её внимания были механические когти, фиксированные на запястьях. Их острота блеском отражала темнеющее небо, с которым готовились слиться её одеяния. Она заметила, что спящий уже не спал и потянулась, щёлкнув когтем. Весёлый шёпот нарушил тишину сумерек, напомнив Кейтсу, что у него всё ещё есть уши:

– Кейтс? Ты довольно крепко спишь для тени! Сладкие сны?

Она назвала его по имени – это случалось нечасто, как и её незваные вечерние появления. В ответ пересохшее горло прошуршало, как песок под пустынным ветром:

– Вишь? Тебя и не узнать, неужели ты перестала быть тенью?

Гостья вопросительно наклонила голову, покрытую тёмным платком. Алая нить бегло вырисовывала на нём похожие на стрелы узоры, переходящие на высокий воротник, что укутал её длинную шею. Кейтс протёр глаза:

– В смысле, обычно тебе хватало приличия, чтобы постучаться.

Вишь брякнула когтем по ещё не треснувшим стёклам, и небольшая улыбка появилась на её губах:

– Тук-тук? Мне хотелось постучаться, но рука не поднялась вырывать тебя из мира снов! Как погляжу, ты не рад меня видеть.

– Просто не ждал тебя в этот час…

Внимание Кейтса обострилось от подозрения чего-то неладного. Важно было проглотить волнение и не подавать виду.

– А, поняла! Значит, ты это не обо мне грезил? Разбил мечту, паразит. Вот и не бывать мне ожившим сном!