Дикая собака - страница 29

Преследование началось удачно, поскольку первый лыжник, рыжебородый с черными зубами, сразу же увидел следы, ведущие на юг. Пестун приказал мне ехать с ним, в пикапе, и мы отправились на запад, остановившись поджидать в ложбине, открывавшейся к озеру.

– Не думаю, что они уйдут далеко на юг, когда уже обжились в этой кайре, – произнес он, и мы смолкли в ожидании. Через час на берегу озера, прямо у опушки леса, заметили движение. Нанок шел первым, Инук за ним. Они поднялись на дорогу, встряхнули шкуры и перескочили через канаву.

– Иди, – сказал Пестун. Я быстро нацепил лыжи и выстрелил за ними. В лесу заметил, что рюкзак остался в машине, но, к счастью, Пестун шел со своим рюкзаком сзади. Страсть погони захватила меня. Казалось, они знали, что делали. Собак видели уже дважды в течение часа. Может быть, это удастся.

Я катился на лыжах и на бегу поклялся, что это без меня не останется. Мчался на пределе возможностей, все время на грани тошноты. Носок лыжи легко касался поверхности сугроба, ботинок утопал в снегу всего сантиметров на пятнадцать. Для лыжника путь был легче, чем для собак, которым требуется делать толчок от твердой поверхности.

Пестун отталкивался ногой и помогал толчку руками, наклоняясь и вынося их вперед. Потом мы поменялись ролями. Теперь он прокладывал лыжню, шел быстро, совсем в другом темпе, чем в предыдущий раз. Я выкладывался в полной мере, чтобы не отставать.

На краю узкого болота мы были вознаграждены. Увидели собак. Они в спешке бежали по снегу. Более темный, Инук, галопом ринулся прочь.

– Теперь нажимай! – крикнул Пестун.

Я устремился вперед. Добыча была в пределах досягаемости, на расстоянии около двухсот метров.

Собаки оглянулись, помчались галопом и достигли опушки леса раньше меня. На противоположной стороне болота меня вырвало. Ноги были как деревянные от избытка молочной кислоты, скопившейся в мышцах, но я не мог остановиться.

Это не должно произойти без меня. Я заполню свою ячейку. Так делают взрослые.

Пестун, вероятно, заметил мою усталость и снова пошел первым.

К болоту прижималась сопка, по склону которой мы начали подниматься. Пестун замедлил шаг и вновь пропустил меня вперед. Вначале я катился на лыжах в гармонии с ландшафтом, затем ландшафт начал выталкивать меня. Наконец остался только я, мое дыхание, монотонное движение и собаки – где-то близко впереди. Скатившись с горы, мы оказались у ручья, затем прошли сквозь густую чащу леса. В какое-то мгновение плохое самочувствие перешло в эйфорию, которая была признаком того, что свет скоро погаснет – я потеряю сознание. И наконец я увидел впереди силуэты собак. Видел по следам, как они на пределе возможностей промчались под елью, хвосты качались в такт их шагов, некоторое время они топтались на месте в снегу, пытаясь подняться наверх по обрывистому склону ручья. Видел, как они оглядываются назад, чувствовал их взгляды, слышал их дыхание. Огляделся вокруг, и это был уже не мой взгляд, а взгляд собаки. Мне стало ясно, что они задумали.

Я остановился. Пестун подкатил ко мне и прохрипел вот дьявол.

– Они идут к ручью. Надо вернуться, – сказал я ему. Он посмотрел на меня и ухмыльнулся.

– А ты видишь, – произнес он, повернул, взяв встречное направление, и торопливо побежал назад к ручью.

Появился Нанок и следом за ним темношерстный Инук. Пестун остановился, я подъехал к нему. Собаки стояли впереди нас. С их шерсти свисали снежные комья, в глазах затаился страх. Они перестали тяжело дышать. Я тоже пытался сдержать дыхание.