⎯ Не ершись – с улыбкой ответил Берёза – со мной лучше дружить, ты сама в скором времени это поймёшь!
⎯ Извините, – механически ответила Марьяна, слушая его слова, но не слыша их. В голове крутилась одна мысль: " Как мне выкрутиться из этой истории, я не смогу быть вещью!"
Машина затормозила у её дома – обычной многоэтажки в спальном районе, которая теперь казалась убежищем, крепостью, последним оплотом её достоинства. Она выпорхнула из автомобиля, как птица, неожиданно попавшая на свободу, вбежала по ступенькам, открыв дверь квартиры, вошла и сразу же прислонилась к стене, медленно сползая на пол. Только здесь, в тишине своего дома, она позволила себе то, что сдерживала всё утро – слёзы. Они текли по щекам горячими ручьями, горечью омывая её гордость и чувство достоинства, которые безжалостно растоптали.
"Вещь", – думала она, обхватив колени руками и раскачиваясь вперёд-назад, как ребёнок, ищущий утешения. – "Как это могло со мной случиться? Где я провинилась? Целый час она предавалась самобичеванию, рыдая в голос, ища ответы на свои бессмысленные вопросы. Потом вдруг неожиданно вспомнила, ту самую старушку и её слова, «Свет всегда озаряет тьму», вытерев слезы, она медленно поднялась и поплелась на кухню. Налив стакан воды, осушив до дна, успокаиваясь, Марьяна подумала – Если это и есть моя судьба, то я должна её изменить, бесправной куклой я точно не буду! – с этой мыслью она пошла в ванную, набрав воды, добавив густой пены, она погрузилась в неё с головой, смывая воспоминания ночи.
Накинув халат на разгорячённое тело, Марьяна набралась смелости и решила позвонить подругам. К своему удивлению, она обнаружила, что телефон разряжен. Найдя зарядку, она включила телефон и замерла, увидев шквал пропущенных звонков и грозных сообщений от Зои и Гали, а также от мамы.
Не успел прозвучать первый гудок, как подруга ответила мгновенно, словно сидела с телефоном в руках, ожидая этого звонка с отчаянием утопающего.
– Тимофеева, ты издеваешься? Почему не отвечаешь? Мы уже с Галкой собрались ехать в офис этого мудака! – отчитывающим тоном начала Зоя, её голос звенел от напряжения, как натянутая струна. – Марьяна, что там у тебя происходит? Где ты? – обеспокоенно спросила она, смягчаясь.
– Я это… – немного помолчав, придумывая отговорку, начала Марьяна. Слова застревали в горле, как осколки стекла. – Плохо себя чувствую, голова разболелась, а телефон сел, – сказала она долю правды, опуская главное.
– Вот что ты не умеешь делать, Тимофеева, так это врать! – заявила Зоя с той беспощадной прямотой, которая всегда была её отличительной чертой.
– Ты дома?
– Да, – ответила Марьяна, чувствуя, как сердце сжимается от предстоящего разговора, от необходимости облечь в слова то, что произошло.
– Жди нас там, никуда не уходи, мы сейчас приедем.
Марьяна попыталась возразить, но в ответ услышала короткие гудки – Зоя, как всегда, не принимала отказов, особенно когда дело касалось благополучия её друзей.
Отложив телефон, Марьяна глубоко вздохнула, расправляя плечи. Раскисать она не собиралась – не родился ещё тот мужик, из-за которого она будет лить слёзы. По крайней мере, не на людях.
Открыв холодильник, она достала яйца, колбасу, сыр, помидоры, порезав кубиками, кинула их на сковородку обжариваться, вбив три яйца.
Приготовив себе нехитрый обед и сварив кофе, она разложила на тарелку приготовленное блюдо и с большим аппетитом поела, словно пытаясь заполнить пустоту внутри, хоть чем-то осязаемым.
