Династии Сперанских, Филатовых, Живаго, Овчинниковых и ХХ век. Записки счастливого человека - страница 4
В середине пятидесятых годов, спустя полвека, мой отец решил показать мне этот дом. Он был еще цел и одиноко стоял среди пустого двора, полностью лишенного какой бы то ни было растительности. Судя по многочисленным звонкам у входной двери, в доме жило много разных семей. Зеркальные окна второго этажа были заменены мелкими окнами с частыми переплетами. Крыльцо и наружная дверь не имели ничего общего с описанием Попова. Дом показался мне очень старым и маленьким, возможно потому, что примыкавший к нему ранее жилой флигель, в котором были комнаты Алеши и Миши, был уничтожен. Мы не стали заходить внутрь дома, так как объяснить жильцам наш интерес к нему мы вряд ли бы смогли. Еще через пятьдесят лет я уже не смог узнать этот дом среди реставрированных и значительно переделанных зданий на Гончарной улице, в которых разместились современные банки и офисы отечественных и зарубежных фирм.
Теперь приведу описание хозяев дома, какими их увидел Попов: «Вера Александровна тогда была еще молодой женщиной, но с большой, однако, проседью в волосах. Поражала седина и на голове Михаила Павловича, лицо которого без бороды с небольшими усами невольно останавливало на себе внимание тонкими красивыми чертами; у него был характерный небольшой, острый нос. Голова была сравнительно небольшой и казалась еще меньше от широких плеч и высокой груди. В молодости он был очень интересен, особенно в военной форме…»
Второй раз Владимир Попов встретился с Михаилом Павловичем, когда поехал на дачу, которую Овчинниковы снимали на лето. Он вспоминает: «26 мая 1903 года… я сел на поезд Курской железной дороги, чтобы ехать на станцию „Бутово“, а оттуда в Воскресенское, имение, где жили на даче Овчинниковы. Воскресенское принадлежало Белкиным, а на Валентине Сергеевне Белкиной был женат дядя Коля, меньшой брат Михаила Павловича… На станции мы вышли из поезда вместе с Михаилом Павловичем и сели на линейку[13], которая повезла нас довольно скучной дорогой, пыльной в сушь и невыразимо грязной после дождя. Я мало говорил в пути с Михаилом Павловичем: кроме нас, на линейке ехали другие дачники из Воскресенского, и Михаил Павлович больше разговаривал с ними. Он был очень стесняющимся с малознакомыми людьми человеком. Наконец мы въехали в имение. Насколько была скучна и неинтересна дорога, настолько хорошо было Воскресенское, старинное имение с красивой церковью и большим домом, в котором, правда, старыми остались только стены, а внутренность переделывалась и приспосабливалась к потребностям новых владельцев несколько раз после постройки дома. Овчинниковы жили в одном из флигелей, который был приспособлен под дачу из какой-нибудь барской службы. Флигель был темноват из-за маленьких окон; сами жили на втором этаже, а низ был занят многочисленной прислугой и кухней.
Было семь часов вечера, и нас позвали обедать на длинную веранду. Стол был большой, и на главном месте сидела Вера Александровна. Прислуживал Осип Алексеевич, в белом чесучовом пиджаке, с белым галстуком и в белых перчатках. За столом говорили по-французски или по-немецки, по очереди каждый день – один день на одном языке, другой день – на другом. Так требовала Вера Александровна от всех своих детей для практики в иностранных языках». После обеда, который показался Попову очень вкусным, «пили чай, и меня удивляло обилие сладостей, которые подавались к столу кроме обычного варенья двух сортов: одно темное, другое светлое. Сладости всегда привозил в большом фургоне особый возчик, который торговал ими по всем дачам в окрестности. Вера Александровна, а в особенности бабушка накупали массу сладостей, причем у каждого были свои излюбленные… Этот возчик, Александр Александрович «Сладкий», как мы его прозвали, приезжал два раза в неделю, и каждый раз у него покупали горы сладостей, потому что истребляли их во множестве за чаем и во время прогулок»…
Похожие книги
