Предложение Исмета встретили с одобрением. Было также решено, что как только пленные окажутся на свободе, турецкие солдаты снова возьмутся за оружие, если Антанта будет настаивать именно на этих условиях перемирия, что есть на данный момент. «Мы можем потерять многое, но отказываемся терять родину и честь», – подвёл итог Мустафа Кемаль, когда тайный совет расходился, воодушевлённый и решительно настроенный.
09 ноября 1918 года, Константинополь, Османская империя
«Не забудь эту решимость», – звучало в голове. Не забудь. «А что, если я не знаю, как правильно употреблять решимость? А что, если решимость – это безумие, это путь в пропасть? Может быть, чрезмерная осторожность – это обычный инстинкт самовыживания? Может быть, я только так и смогу сохранить жизни? А что, если эта решимость – не от меня? Что, если мне её навязали и это не истинно мой путь?» – размышлял Вахидеддин в течение двух последующих дней. Мустафа Кемаль с Исметом выехали навстречу солдатам. «Лучше будет встретить их на границе, чем собирать потом по всей Османской империи», – заметил Мустафа Кемаль. Хумаюн отправился в сторону Эль-Кута. «Бедуины занимаются торговлей и перевозкой товаров. Круг их знакомств обширен. Информация – вот самый важный ресурс, повелитель. Я пообщаюсь с ними, найду то, что нам пригодится», – сказал полководец, оставляя Вахидеддина. Султан с грустью проводил союзников, чувствуя, что ему ничего не остаётся – только ждать.
Ожидание тянулось медленно, с каждой минутой взращивая сомнения в сердце Вахидеддина. Ещё вчера он был уверен и непоколебим. Ещё вчера продолжение войны казалось самым верным решением. Проезжая в пятничной процессии через город и приветствуя жителей столицы, султан видел подавленность. Султан видел уныние и печаль. Окончание войны не радовало народ, но, может быть, дело в том, что люди измучены и устали? Устали хоронить родных и друзей. Устали работать не ради себя и своих близких, а на обеспечение военного снаряжения и флота. Разве не должны они, успокоившись от волнений первых дней после известия о перемирии, испытывать радость? Разве не должны они нетерпеливо ожидать солдат, избежавших смерти и плена? Почему же султан не видит благодарности на лицах своих подданных?
Последние девять лет велось много сражений. Иногда Турция находилась в двух войнах одновременно. Поражения отрезали важные территории от некогда великой империи. То, что присоединяли отцы и деды – теряли сыновья и внуки. Мудросское перемирие фактически означало распад Османской империи. Разве можно спокойно принять это? Разве можно смириться и быть благодарным, когда ставят на колени и приказывают забыть гордость и честь? А что самое худшее – отнимают право верить и совершать молитвы как предписано. «В руке – ружьё, в сердце – вера», – гласит присяга, приносимая солдатами. «Командиры и офицеры – наши отцы. Наши законы – порядок и уважение», – произносят они. «Моя религия – родина», – хором скандируют солдаты, прижимая руку, сжатую в кулак, к сердцу.
Вахидеддин чувствовал, как его сердце разрывается между долгом и состраданием. Он молился в мечети, просил укрепить его мысли на верном пути. Султан просил Аллаха даровать смелость и непоколебимость. Решительность – это хорошо, но сама по себе она не способна привести к благоприятному исходу. И уже в конце молитвы пришла мысль: «В одиночку невозможно изменить что-либо. И это самое прекрасное, что есть на свете – понимать, что ты не один». Вахидеддин улыбнулся – это и есть почти самое важное понимание в жизни человека.
