8.10.02
Неотложных и срочных дел целый ворох. Ни на что не хватает времени. Вот её предложение погулять в городском саду, попинать листья.
Это так старомодно, так размеренно… В какие допотопные времена время текло не спеша, а сейчас заботы, тревоги. Ведь настоящая жизнь – это вот так идти по лесу по осенним листьям, разговаривая с дорогим человеком, даже просто с человеком. Притормози, притормози…
Идёт серьёзная лекция. Слышно даже шуршание ручек по тетрадям. Лекционный зал, 2-ой этаж. Во всём Институте права БашГУ идёт ремонт. Из окна видны строительные леса, на которых стоят двое рабочих. Немного поодаль на голой ветке дерева зацепилась алая ленточка, завязанная бантиком, видимо, от чьего-то подарка. Рабочие, кажется, штукатурят. У обоих явная южная внешность. Один уже поседел, другой же – довольно молод. Вот пожилой узбек положил свой инструмент на доски, закурил. Я перевожу взгляд поверх голов пишущего зала и вижу, что одна голова не пишет. Это девушка, она о чём-то задумалась, глядя в окно. Я останавливаюсь на ней и замечаю, как её глаза невольно скользнули в соседнее окно, где сидит курящий. Сидящий тоже любопытно начинает оглядывать студентов. Их глаза встречаются. Они некоторое время смотрят друг на друга, потом он как-то торопливо вдруг улыбается и тут же подмигивает ей. Девушка тоже как-то неловко улыбается, осторожно убирает свой взгляд с него, так же осторожно оглядывает своих соседей. Потом она снова, возвращаясь к нему, взглядом зацепляет фигуру лектора и в эту же секунду лектор перестаёт говорить. Она понимает, что он всё видел, когда диктовал предложение. Профессор продолжает молчать, опустив глаза в свои бумаги. По рядам проносится шелест выпрямляющихся туловищ. Когда, через некоторое время, ей опять удаётся посмотреть в окно, там уже никого нет. Она не может сдержать улыбки, думая о смешной шапочке, как у лыжников, и рваном свитере рабочего.
Женщина ловит спешащего куда-то молодого парня-консультанта и просит подсказать, чем лучше закрепить, может быть, приклеить? Он, усмехнувшись, отвечает ей, что нужно сверлить стену, так будет надежнее. Она растерянно говорит, что не может сверлить. «Так попросите кого-нибудь!» – и убегает дальше. Женщина растерянно смотрит на стену с разными шурупчиками и саморезиками в пакетиках и грустно начинает думать, кого бы можно было, в самом деле, попросить…
10.10.02
На соседнем ряду вижу шапку из нерпы. Это того самого мажорика, который приезжает на лекции на своём джипе. Так хочется потрогать, прикасаться щекой и гладить, гладить…
Безучастно и полусонно сидит он, развалившись на парте, и слышит где-то за окном странный гул, но никому из студентов нет до этого дела, так как они заняты записыванием научных фактов. Методом научной же индукции я понимаю, что это, видимо, огромный трактор или бульдозер. Я закрываю глаза, кладу свою голову на руки и начинаю вспоминать о детстве, когда с деревенскими, такими же как я сам, пацанами катались по бескрайним океанам-полям на колхозных тракторах. В деревне почти не осталось дееспособных взрослых мужчин, поэтому работать приходилось сущим детям. Как сверху вниз стальных гусениц потешались эти подростки-трактористы над деревенскими старушками, везущими охапки зелёного гороха в скрипучих телегах. И какие были вечером чёрные руки от масла и мазута, и как их потом мыли в ведре с ледяным бензином.
