А в церковь ходить начала. Каждое воскресенье вместо того, чтобы спать или тупить в сериалы, как на работу иду на литургию. Естественно, ничего не понимаю, но есть у меня такое правило, можно сказать, жизненное кредо: стараться не спрашивать советов, как жить вообще или поступать в заданной ситуации. И если уж я от этого правила отступаю, то слушаю внимательно человека и стараюсь его инструкциям соответствовать. Так что в церкви я бывала часто. Выбрать какую-то конкретную так и не смогла, поэтому ходила «как Бог на душу положит». Но только не к отцу Александру. Я бы и у него побывала, но путь туда больше соответствовал серьезному однодневному паломничеству, чем устоявшемуся выражению «пойти в храм».
Сначала ничего не понимала, даже следя за текстом. Потом появились точки опоры, что ли. Как костыли, они поддерживали меня во время службы. Вот служка (его как-то иначе называют) выходит из алтаря с большой книгой и красиво поют «Святый Боже», значит, скоро будет читаться Евангелие: понять принцип, по которому выбирается отрывок, я пока не пытаюсь.
Следующий маячок ― когда толпа людей выходит из алтаря и просит Бога спасти всех кого ни попадя. Потом что-то поют всем составом, кто есть в церкви (от разнобоя нестройных голосов разобрала только первое слово «Верую» и последнее «Аминь», но поют с таким азартом, что мысленно отметила почитать что-то об этой молитве).
А потом наступает трудный отрезок. Для меня трудный, а для остальных, видимо, важный. Потому что они бухаются на колени и долго стоят молча в ожидании нескольких священников из алтаря, слова которых обычно плохо слышно из-за стены и покрывала между ними и слушателями. В эти минуты мне всегда хочется выйти, потому что я чувствую себя лишней или дурой: тут явно что-то происходит, но сколько ни хожу, смысл ускользает от меня.
Потом поют «Отче наш». И мне становится веселее. Во-первых, «Отче наш» я знаю, потому что Коля, не спрашивая разрешения, завел моду читать эту молитву перед каждой общей едой. А во-вторых, значит, скоро конец и я смогу уйти с ощущением выполненного долга.
*****
Сегодня тоже была. Коля сказал: «Надо. Заговенье». Ничего не поняла, но все равно собиралась, поэтому пошла в незнакомый храм – давно туда собиралась. Не понравилось. Хор поет ― будто строй солдат на плацу марширует. Регент (теперь я знаю, как называют дирижера в церкви) машет руками, будто капусту в воздухе рубит. Воля его, так уж полную кадушку нарубил бы. А у священника не один, а сразу два дефекта. Первый ― в прямом смысле: он заикался, а второй – психологический: батюшка никак не мог закончить проповедь. Говорил долго, муторно, как круги по воде нарезал: вроде уже отпусти людей, а он по новой заворачивает. И себя, и слушателей измучил. Но они ― смиренные ― после аминь все заулыбались, «спаси Господи» ему пожелали. Впрочем, и правда, пусть Господь его спасет.
В проповеди священник сказал, что завтра наступает Рождественский пост, а через пару минут назвал его Филипповым. Но я уже привыкла к таким косякам. Все непонятки я записываю, а дома уточняю по Вики или на сайте «Азбука», переводя на понятный, современный язык.
Слово «заговенье», оказывается, означало начало поста: наканунестрогих ограничений в еде до Рождества священник велел наесться мяса, так чтобы «ближайшие сорок дней смотреть на него было противно». Меня несколько покоробило излишнее внимание к еде, но люди кругом веселились и явно поддерживали его. Возможно, раздражаюсь я оттого, что никогда не постилась и не планирую. Как всегда, в голове выскочила цитата из «Мое имя Пыль»:
