Ждала-ждала и заснула на лавочке под фикусом размером с хорошее дерево. Со сна я вообще ничего не соображала, поэтому, когда пришел отец Александр, самой себе больше напоминала Ждуна, чем Homo sapiens, так что говорил в основном священник, а я все больше мотала головой в разные стороны, выражая то согласие, то протест.
Первым дело он спросил, готова ли я креститься. Увидев, что голова моя с сомнением покачивается из стороны в сторону, догадался, что не слишком.
– Тогда вы походите в церковь, захочется вам креститься, я покрещу.
Ходить, сказал отец Александр, лучше утром. Оказывается, утром и вечером службы не только по-разному называются, но и разные по смыслу и построению. Мне это ни о чем не говорило, но существенным показалось, что на утренней службе, которую он назвал литургия, большая часть молитв (он называл их какими-то другими словами, которые я не рискну повторить) ― константа и лишь небольшая часть меняется в зависимости от календарного дня и церковного праздника. И мне ужасно понравилось, что он показал в телефоне, как можно следить за литургией, пообещав, что мне никто не сделает замечание, что я «туплю в мобильник».
– Было бы неплохо прочесть книгу «Евхаристия» архимандрита Киприана Керна, ― добавил он под конец. ― Поначалу вам будет казаться, что там «все сложно», есть такой статус в соцсетях, но вы – человек ученый, приноровитесь. Вам должно быть интересно: там разбирается, систематизируется и раскладывается по полочкам структура литургии.
На том и расстались. Радости праздника я не ощутила, скорее напротив, досаду на себя, что забыла спросить: какого лешего он лезет в мою личную жизнь и постель. Придется снова идти.
27 ноября
Название книги я записала. Нашла и даже заказала бумажную. Она так и лежит в пакете доставки нераспечатанной. Несколько раз порывалась открыть, и сразу нестерпимо хотелось гулять: обожаю осенние краски днем, шепот деревьев и звуки домов ночами. В общем, деньги потратила зря.
Тем более что наш дом за последние месяцы превратился в религиозную библиотеку. Мальчики купили несколько Библий и разложили их по квартире так, чтобы они всегда были под рукой. Рядом лежали и стояли многочисленные Отцы Церкви (мне ужасно нравилось это словосочетание, поэтому я запомнила его с лету). Оставшееся свободное пространство заняли религиозные философы разных веков и направлений, толкования, переводы и диски с записями любимых проповедей.
Мой вклад ограничился «Евхаристией» Керна и книгой, которую я скрыла от ребят, чтобы они не подняли меня на смех. Подслушав от них восхищение неким Константином Леонтьевым, стала читать о нем, чтобы выяснить, что в начале прошлого века жил дипломат, философ, публицист и монах Климент, настолько оригинального склада ума, что и при жизни был малоизвестен, и потом нечасто переиздавался. И что однажды он сочинил сказку-притчу «Дитя души» на стыке похождений Ходжи Насреддина и сказок Шахерезады, где одна история перетекает в другую.
Ее-то я и прятала и потихоньку от всех читала, потому что всегда любила народные сказки. А тут автор обещал соединение молдавских и греческих преданий. Начала читать и… не захотела расставаться. Дитя души ― так называют на востоке приемных детей, «не телом рожденное, а душой принятое, по душе признанное, а не по плоти». От этих слов Леонтьева тепло внутри стало. Идеально мой вариант чтива.
