Дневник. Том 2 - страница 30

Наташа была на похоронах. Говорит, что Коля стал неузнаваем. Это был скелет, обтянутый желтой кожей. Обычно полное лицо поэтому стало чужим. Как больно, когда погибает молодой, талантливый человек. Он был верующий, как и вся семья Догеля, на чьей дочери он был женат. Они венчались в церкви.

26 июня. Вчера Лозинские увезли с собой Сонечку в Вырицу[147] к Никитиным детям на 10 дней. Мне без нее тоскливо. Что со мною будет, если Наташа заберет детей в Москву? Я погибну, и дети погибнут тоже. Наташа по свойству своей натуры не может ни во что вдумываться, ни о чем заботиться. Например, дети возвращаются с прогулки на солнце горячие и потные. Придя домой, она их раздевает догола и так пускает бегать. А у нас окна на север, свежо и страшные сквозняки. В результате Петя кашлял всю ночь.

Прочла Джона Рида «Десять дней, которые потрясли мир». Да! Хочется сказать:

И какая теперь происходит наглая фальсификация фактов истории.

27 июня. Вчера был Юрий проездом в Ревель на какое-то музыкальное торжество. Приехал ко мне. Жаловался на безденежье. Заговорили о Попове. «Он хороший человек, очень умный. Но у него нет вкуса. У меня же за отсутствием дарования есть вкус». Шостакович становится все неприятнее, мелочнее, завистливее, и здесь проявляется влияние Нины Васильевны, которая просто стерва. Когда Танеев руководил консерваторией, он бережно относился к индивидуальности ученика, это мы видим на примере Скрябина и Рахманинова. Ученики Шостаковича – все маленькие Шостаковичи… Пятая симфония – крупная вещь[148]. Я заметила, что, пожалуй, «Леди Макбет» самая замечательная из его вещей. Юрий возмутился: «Русская опера всегда была глубоко этична, несла в себе большие идеи. “Жизнь за царя”[149] – защита родины, “Князь Игорь” – становление государства, “Китеж”[150] – не можем победить, так лучше провалимся в озеро, “Борис Годунов”[151]. В “Леди Макбет” – ни одного положительного типа, никакой мысли».

Да, это трагический гротеск, каким явилась вся наша революция, и Шостакович отразил это.

Затем перешли к домашним делам. Дети могут ехать на его дачу, т. к. семья уезжает в Ригу. «Надо менять эту квартиру на Москву, я не могу хлопотать у Молотова», Наташа, которая давно этого требует, окрылилась и стала придумывать варианты. «Надо нашу квартиру менять на две по две комнаты». Одна из них останется мне и Ольге Андреевне. «А девочки?» – «Для девочек вы сделали достаточно, они перейдут жить в общежитие. Кто вам ближе – сын или совершенно чужие девочки?»

Наташе не приходит в голову мысль о том, что я, 67-летняя старуха, останусь одна совсем. Ольга Андреевна уходит в 8 ½ и возвращается редко в 7, чаще в 9, 10. Умри я, об этом догадаются, когда я начну разлагаться. Не говоря уже о том, что девочки прожили у меня 10 лет.

Я обожаю Соню. Мысль о разлуке с ней приводит меня в отчаяние. Весь этот поход расстроил меня. Сидела я в сумерках и горько плакала.

1 июля. Уже июль. Так и лето пройдет, а я все буду сидеть с больной ногой под окошком.

Наша чудовищная жизнь приносит свои плоды: Митя Толстой окончил консерваторию, окончил блестяще. Вечером 29-го он пошел с Б.А. Араповым, грузинским композитором и его женой в гостиницу «Европейскую». Вышли оттуда в 2 часа ночи, белой ночи, надо добавить. К ним пристал какой-то тип, предлагая развезти всех в машине. Они отказались. Он продолжал приставать. Арапов с грузином шли впереди, Митя с женой грузина сзади. Хулиган стал ощупывать Митины карманы. Затем Арапов слышит крики и, обернувшись, видит падающего Митю, у которого из уха хлещет кровь. Он пришел в сознание лишь в 11 часов утра. Сильное сотрясение мозга. На их крики не пришел никто, ни шоферы, стоявшие перед гостиницей, ни милиционер.