Несколько эпизодов из борьбы с бандитами.
В трёх км от местечка Бермедь, при Сахарном заводе мы (пулемётчики) стали разыскивать квартиры. Зайцев поручил мне подыскать квартиры для взвода. Я подбирал квартиры у бедняков. Для себя (4-х яблоновских) тоже подобрал бедную квартиру. Жила старушка (лет 50) и её дочка Аерия (лет 16). Старушке мы предложили сварить нам ужин, но отказалась, что нет дров, а дрова лежали во дворе (больше воза). Тогда я вышел отбил две доски от ворот, расколол их и принёс. Она сварила нам ужин, мы поужинали и им осталось. После этого она уже больше не сопротивлялась. Хватало нам и их досыта кормили.
К нам стали заходить старики-соседи. Стали мы с ними вести беседы. В этих беседах мы узнали, что украинские националисты много поработали с ними, чтобы обострить население против красных войск. Они им внушали, что придёт «коммуна» (так понимали красные войска) будут забирать всё и увозить в Россию, а кто будет сопротивляться – того убивают.
Мы им разъяснили, что такое советская власть и наши задачи. Наша квартира стала «агитпунктом». И местное население (беднота, середняки) стали относиться к нам по-другому. Они увидели своих друзей и помогали нам во всём. Наша хозяйка, у которой я первый день отбил две доски от ворот, теперь очень была довольна, особенно мною, т.к. мы их кормили, как на убой, достал 2 доски и прибил к воротам. Продуктов нам хватало, т.к. местное население нам дарило и получали паёк.
Но борьба с бандитами была очень трудной потому, что мы расположены были внутри их. Пулемёты всё время были заряжены и мы от них не отходили. Ночью спали около пулемётов, выставляя посты во дворе. Нас перевели в казармы при заводе (Сахарном). В ноябре м-це 1920 г., открылась стрельба. Получили сообщение, что на штаб, стоявший в местечке Бершадь, напала банда Заболотного. Приказали нам отрыть огонь из пулемёта в сторону банды, а затем двигаться к местечку Бершадь. Но оказалось, что получилась паника. Нашему взводному Чугаеву Геннадию Тимофеевичу (родом из г. Саратова) командир полка Павлов (101 стр. полка) дал 5 суток ареста за открытие огня, и я остался за него.
Несколько раз (во время ночи) делали облавы лесов. Окружаем леса и «кольцом» сжимаем. Были большие потери, но, захваченные банды тоже уничтожались.
Получив сведения, что бандиты остановились в селе Полком, ночью, было окружено село. Нам с пулемётами приказали въехать в село. После рассвета, пехота стала вылавливать бандитов, дезертиров. В штабе начались допросы. По очереди мы (пулемётчики) тоже ходили в помещение, где шли допросы. Допрашивали командир полка и комиссар. Некоторые бандиты не хотели открыть правду, но шомпола и плётки помогали им «припомнить», и они были вынуждены сознаваться. За этот день мы взяли из села 150 человек. Под большим конвоем отправляли в штаб полка. Масса двигалась народа, слёзы, вопли. Командир полка обратился к народу: «Идите по домам и закажите своим внукам, что поступим и с ними так, если будут выступать против Советской власти».
Ночью представили в штаб полка. Мне, как члену РКИ (Рабоче-крестьянской комиссии) приказали прислать в штаб красноармейцев, у которых плохие обувь и одежда. Они получили снятое с бандитов. Обмундирование у них было наше армейское, которое они награбили.
Утром пришли их родственники, принесли передачу. Им ответили, что их отправили в «штаб дивизии», они ночью были расстреляны.
