На него напала весёлость, одновременно пробудился и аппетит.
– Эх, закусить бы.
Ленц воспрял:
– Да, точно. А где?
– Да вон торговка пирожками, – указал Максим.
Румяная баба в расписном платке и синей душегрейке бодро зазывала покупателей:
– А вот кому пирожки! С картошечкой две копейки, с грибочками – три, с зайчатинкой по пятачку!
– С грибами не надо, ненадёжно, – заверил Максим своего спутника. – Бывало, поев грибочков, умирали.
– С картошечкой возьмём, да?
– Я возьму два с зайчатиной, я как волк сейчас голодный.
– Я один с зайчатиной, один с картошкой.
Взяв пирожки, Максим кивнул торговке:
– Ну, прощай, Глаша.
– Эва, да откуда ты меня знаешь? – удивилась баба.
– С чего ты взяла, что я тебя знаю?
– Ты же сказал – Глаша.
– Да ты разве Глаша?
– А кто же? Почитай, тридцать годов как Глафирой кличут.
– А-а-а… Ну да. Бывает. Я вот Дормидонт, а приятеля моего зовут Агриппа.
Баба с подозрением посмотрела на Максима, затем перевела взгляд на Ленца:
– Как это Агриппа? Агриппина, что ли?
– Ты что, Глаша? – притворно возмутился Максим. – Агриппина – женское имя! Именно Агриппа.
– Женское не женское, а не християнское, – укоризненно ответила торговка.
– А мы не християне, мы марсияне.
– Да ну вас!..
Они двинулись дальше, жуя пирожки.
– Вкусно, а? – спросил Ленц.
– Ещё как.
– А ты её знаешь, да?
– Кого?
– Эту женщину, торговку. Знаешь, да?
– Наш Пахом с Москвой знаком. Да что ты, ведать не ведаю.
– А как же ты угадал имя?
– А что тут угадывать? Тут половина на половину. Они там все или Глаши, или Наташи.
Ленц так смеялся, что поперхнулся, Максиму пришлось постучать ему по спине, отчего тот покраснел как свёкла и сделался донельзя серьёзным.
Лосев отнёс вещи в ломбард, получил за них 60 рублей. Этого почти хватало на завершение работы и снаряжение ракеты.
Выделив Максиму несколько денег, Лосев поручил ему купить и перенести в ангар на Голодае галеты, сухофрукты и консервы.
Груза получилось прилично, пришлось совершить несколько экскурсов. Наконец, продуктовый запас был укомплектован.
Уже отойдя от ангара, Максим заметил слонявшегося поодаль подозрительного типа в котелке и чёрном пальто. «Случайный бездельник или агент? – подумал он. – Нельзя игнорировать, надо проверить». И он быстрым шагом направился к незнакомцу.
– Вам помочь, гражданин, вы, наверное, заплутали?
– Тебе чего, оголец?
– Я не оголец! – деланно возмутился Максим. – Я дворянин.
– Ну и ступай куда направлялся, дворянин.
– Фи, как несуразно.
– Давай-давай, говорю…
«Вот ракалия!» – пробурчал Максим и быстрым шагом направился к Среднему проспекту.
Лосев сидел над чертежами.
– Стива, надо торопиться, – заявил Максим. – Там, на Голодае, уже шпики шныряют. Мне так показалось…
– Правда?! Чёрт! – Лосев поднялся. – Значит, так. Не медля едем на Выборгскую. Нанимаем амбалов и битюгов с подводой, переводим двигатель в ангар. Чертежи готовы, приступаем, собственно, к монтажу. Есть хорошие мастера, оборудование, всё имеется.
Лосев привёл двух бывших однокашников по университету, теперь инженеров. От вознаграждения оба категорически отказались и вместе с мастеровыми окунулись в работу. В кратчайший срок двигатель занял своё место в нижней части летательного аппарата, бак заправили горючей смесью, аккумулятор зарядили, ко всему один из товарищей, специализирующийся на электротехнике, пожертвовал две венгерские лампочки новейшей конструкции, в пять свечей, и уговорил Лосева согласиться на установку одной из них для освещения салона ракеты – зажигать её предполагалось кратковременно, в случае необходимости, вторая – в качестве запасной. Теперь ракета была совершенно готова к полёту.
