Ферида не ответила.
– Ты прекрасно понимаешь, что твой маленький спектакль не останется без последствий.
Она сжала руки в кулаки, спрятав их в складках платья.
– Это был просто танец.
Отец развернулся к ней.
– Нет, Ферида, – его взгляд, холодный, колючий, заставил её невольно напрячься. – Это был не просто танец. Это был жест. И ты знаешь, что он значит.
Она молчала.
– Д’Арманьяк в ярости. Он не привык, чтобы с ним обращались, как с уличным мальчишкой.
– Возможно, ему стоит привыкнуть.
Её голос прозвучал спокойно, но внутри всё бурлило.
Отец посмотрел на неё долго, изучающе, а затем вдруг усмехнулся – коротко, почти беззвучно.
– Значит, ты решила играть в независимость?
Ферида сжала губы.
– Разве я не имею права на выбор?
– Выбор? – Он шагнул ближе. – Твой выбор был сделан задолго до твоего рождения.
Ферида подняла голову, смотря ему прямо в глаза.
– Тогда, возможно, пришло время его пересмотреть.
Тишина между ними натянулась, как струна.
А затем отец заговорил вновь, теперь медленно, с хладнокровием, от которого по её спине пробежал холод.
– Ты не понимаешь, в какой мир хочешь ступить. Ты думаешь, что свобода – это просто? Ты веришь в красивые слова, в романтические идеи. Но этот француз… – он усмехнулся, в его голосе послышалось презрение. – Он не твой герой из поэтических грёз. Он опасен.
Ферида сжала руки сильнее.
– Опасен для кого? Для вас?
Он не ответил сразу.
Вместо этого подошёл к столику, налил себе бокал коньяка и, сделав небольшой глоток, заговорил снова:
– Я отправлю тебя в Париж.
Ферида замерла.
Она ждала всего чего угодно. Запретов, угроз, ещё одного навязанного брачного союза.
Но не этого.
– В Париж? – её голос прозвучал осторожно.
Отец поставил бокал, повернулся к ней.
– Д’Арманьяк в любом случае не забудет этого унижения. Пока что я уговорил его проявить терпение. Но теперь все будут следить за тобой. Здесь, в этом доме, у тебя нет права на ошибку.
Он выдержал паузу, давая ей понять, насколько это серьёзно.
– Поэтому ты уедешь. На несколько месяцев. Освежишь образование, займешься музыкой, будешь писать свои стихи. Вдали от сплетен и ненужных слухов.
Ферида слышала его голос, но в этот момент её мысли уже убегали дальше.
Париж.
Город, который она видела только на страницах книг. Город, где она могла бы…
Она не осмелилась додумать эту мысль до конца.
– И после? – наконец спросила она.
– После ты вернёшься и сделаешь то, что должна.
Она хотела бы сказать что-то ещё. Хотела бы бросить ему вызов, заявить, что не намерена возвращаться к прежней жизни.
Но она понимала: сейчас не время.
Сейчас она получила не наказание.
Сейчас она получила шанс.
Ферида склонила голову, изображая покорность.
– Как пожелаете, отец.
Он внимательно посмотрел на неё, будто пытаясь разгадать что-то невидимое в её глазах.
А затем кивнул, довольный её ответом.
– Завтра же начнутся приготовления.
И с этими словами он вышел из комнаты, оставив её в тишине, полной новых возможностей.
Ферида глубоко вдохнула.
Париж.
Она знала, что этот город изменит всё.
Осталось только понять, готова ли она к этим переменам.
Ферида не могла уснуть той ночью.
Горела свеча у трюмо, отбрасывая дрожащие отблески на стены её покоев, но воздух оставался неподвижным, как будто сама комната прислушивалась к её мыслям. Вечерний шум давно стих – гости разъехались, служанки убрали зал, отец, вероятно, сидел в своём кабинете с очередным бокалом коньяка, переваривая происшедшее.
