– Скажи ей, что у неё нет выбора, – произнес он медленно, словно смакуя каждое слово, и его голос, глубокий, холодный, наполненный той самой непоколебимой решимостью, которой, казалось, нельзя было противостоять, заставил Фериду сжать подол платья в кулаках.
Она не знала, к кому он обращается, но отчётливо понимала – речь не только о бабушке.
Что-то в его присутствии говорило ей, что этот человек пришёл за чем-то важным.
Или за кем-то.
Халиль-ага низко поклонился, кивнул и поспешно развернулся, исчезая в тени арки. Незнакомец остался стоять, будто ожидая чего-то ещё, затем медленно вскинул голову, и его взгляд почти случайно скользнул вверх, туда, где за тяжёлыми гардинами таилась Ферида.
На секунду ей показалось, что он её заметил.
Её дыхание замерло.
Словно невидимая рука сжала ей горло.
Но он не сделал ни единого движения, лишь коротко, чуть резче, чем прежде, повернулся на каблуках и направился к дальнему флигелю, в ту часть замка, где бабушка иногда принимала особых гостей.
Ферида всё ещё стояла у окна, чувствуя, как в груди скапливается тяжесть.
Кто он?
Почему его слова звучали как угроза?
И какое отношение это имеет к ней?
Она закрыла глаза, пытаясь собраться с мыслями, но в темноте её сознания продолжал звучать его голос:
«У неё нет выбора…»
Ночь в замке всегда была особенной.
Старые стены впитывали в себя тишину, каменные своды дышали прохладой, и даже самый лёгкий звук, будь то скрип пола или шорох ткани, казался слишком явным, слишком отчетливым.
Ферида не могла уснуть.
Она лежала в своей огромной кровати с резными колоннами, укрытая мягким шёлковым покрывалом, но прохлада ночи пробиралась сквозь тонкие ткани, пробиралась внутрь неё, поселившись под кожей странным, тревожным ощущением.
В её голове рождались вопросы, один за другим, не давая покоя.
Почему бабушка ничего ей не сказала?
Почему никто из слуг не предупредил о приезде этого человека?
Почему его слова звучали так, будто в замке происходит что-то большее, чем просто очередной визит?
Ферида резко села в постели, сдвинув покрывало, и опустила ноги на прохладный мраморный пол.
Она больше не могла просто ждать.
Коридоры были тёмными и пустыми, лишь редкие лампы отбрасывали слабый, жёлтоватый свет на стены, усыпанные портретами давно ушедших предков. Полированные доски под босыми ногами были прохладными, а воздух был насыщен слабым ароматом старых книг, воска и чего-то ещё – чего-то неуловимого, едва различимого, но настораживающего.
Ферида двигалась осторожно, прислушиваясь к каждому шороху, к каждому отдалённому звуку, пока не оказалась у той части замка, куда нечасто заходила.
Флигелю, куда увели гостя.
Она остановилась перед массивной дверью, за которой всегда проходили важные беседы.
И услышала голоса.
Один принадлежал бабушке.
Холодный, чёткий, властный.
Второй…
Ферида закрыла глаза.
Глухой, глубокий, тот самый голос, что звучал во дворе.
Голос незнакомца.
– Ты пришёл слишком рано, – раздался голос бабушки, и в нём не было ни страха, ни удивления, только усталое раздражение.
– Я пришёл вовремя, – ответил он.
Небольшая пауза.
– Она ещё не готова.
– У неё нет времени.
Ферида почувствовала, как сердце пропустило удар.
Речь шла о ней.
Ферида невольно вжалась в стену, сердце гулко билось в груди, ладони стали холодными. Она смотрела на массивную дверь, за которой шла беседа, и чувствовала, как страх и любопытство сплетаются в ней воедино. В темноте коридора воздух казался более плотным, вязким, наполненным чем-то невидимым, но ощутимым, словно тени тихо наблюдали за ней с портретов на стенах.
