Я тоже смотрю на него. Впервые с нашей встречи изучаю так близко: контуры его лица, носа, очертания маленького шрама на подбородке, маленькую трещинку, вертикально пересекающую нижнюю губу.
До него хочется дотронуться. Он слишком настоящий и живой, а я, судя по всему, слишком забыла, что значит касаться мужчины, от которого возникают те самые мурашки.
Кофемашина издает пищащий сигнал, возвращая на землю. Тряхнув головой, сбрасываю руку Марка и сообщаю тихо, но убедительно:
— Тебе это кажется. Мне больше не семнадцать.
— Я знаю сколько тебе. Ты не изменилась, — повторяет.
Мне было бы в сто раз проще, если бы он не был таким серьезным, произнося все это. Чтобы не смотрел на меня так внимательно и нервирующе вдумчиво!
— Чего тебе нужно, Зотов? — спрашиваю напряженно.
— Я хотел увидеть тебя сегодня, — сообщает, продолжая смотреть этим своим взглядом.
— Зачем?
— Пообщаться. Это разве не взаимно? Ты не хотела увидеть меня?
Поджав губы, проговариваю:
— Вчера утром я даже с трудом помнила о твоем существовании.
— А сейчас? — его бровь слегка выгибается.
— А сейчас… — набираю в грудь воздуха, чтобы соврать: сказать, что сейчас мне плевать на него так же, как вчера утром, но я отвратительно вру, когда взволнована! — Я собираюсь вернуться домой, как только Таня вернется.
— Точно. К дочери, — кивает Зотов. — Так как ее зовут? Ты не сказала.
— Мария.
— Сколько ей лет?
— Пять с половиной. Если у тебя есть еще вопросы, можешь прислать их мне на почту, — оттеснив его в сторону, забираю из кофемашины кружку.
— Может, мы поступим проще: поужинаем вместе и ты расскажешь мне о себе?
Вспыхнув, поворачиваю голову и бросаю:
— А ты не подумал, что моему мужу это может не понравиться?
— Насколько я знаю, мужа у тебя нет, — выдает убежденно.
Он что, обсуждал меня со своим другом?! Или с кем-то еще?
— Тебе скучно или вроде того? — спрашиваю, отбросив все шутки. — Что ты делаешь?
— Я приглашаю тебя на ужин. Что, хреново выходит? — Марк указательным пальцем проводит по брови.
— Я не пойду с тобой на ужин, даже если ты будешь последним мужчиной на Земле.
В ответ на мое негодование он улыбается.
— Почему? От меня воняет?
Я не разделяю его веселья. Я слишком взволнованна. Слишком! Я, Зотов, ужин… это чертовски заманчиво, но мой ответ самой себе – «ни за что» …
Зачем нам встречаться? Общаться, будто мы старые добрые друзья? Но именно так, кажется, Марк и считает. Но мы не старые добрые друзья. Мы вообще не друзья! И вряд ли ими когда-нибудь будем.
— Я не ужинаю со своими бывшими, — отрезаю.
— Сделай мне минет, и я перестану быть бывшим, — предлагает невозмутимо.
Открыв рот, смотрю на него и не могу поверить в то, что он сейчас сказал. От возмущения лицо покрывается пятнами. В глазах Марка опасные искры, и он не собирается забирать слова назад, а я…
Подняв руку, отвешиваю ему пощечину.
Не такую, которая могла бы свернуть ему шею или сломать мне руку, но достаточно ощутимую, чтобы он слегка дернул головой, а моя ладонь вспыхнула.
— Пошел ты, Зотов!
— А вот и первая ссора, — кивает он одобрительно, оставаясь все таким же невозмутимым.
Мои щеки все еще горят, а глаза круглые.
Он взбудоражил все мои внутренности всего за две секунды, и теперь я уже не знаю, чего хочу больше — отвесить пощечину второй его щеке, или… или повиснуть у него на шее и зло поцеловать… укусить его красивый рот, будто мне снова семнадцать, и мы ссоримся в пух и прах после того, как я приревновала его к очередной хоккейной фанатке…
