Я сложилась пополам, уткнулась лицом в колени и накрыла голову правой рукой. Левой я по-прежнему держалась за Нейта. Мы падали.
– Все хорошо, – твердил он, приняв такую же позу. Бортпроводники повторяли инструкции. – Смотри на меня. Ты не одна.
– Не одна, – повторила я; мы так крепко сцепили руки, что ладони и пальцы сплавились друг с другом.
– Приготовьтесь! Приготовьтесь! Приготовьтесь! Опустите головы! Наклонитесь вперед!
Моменты жизни не пронеслись перед глазами. Душа не заплакала о том, что я ничего толкового не достигла, зря прожила свои восемнадцать лет на этой планете. Никаких откровений, о которых сообщали люди, пережившие околосмертный опыт, я не испытала. Потому что этот опыт не был околосмертным.
Это и была смерть. Настоящая смерть.
Серена…
– Приготовьтесь к удару!
Мы будто врезались в кирпичную стену, и меня швырнуло вперед, ремень безопасности вонзился в живот, а руки и ноги обмякли и упали вперед сами по себе.
Самолет завалился влево, и бок пронзила резкая боль. Затем мы на долю секунды повисли в невесомости и снова ударились о землю, как камень, брошенный в озеро и несколько раз отскочивший от воды.
Все кости в теле хрустнули.
Я стукнулась лбом об откидной столик.
Что-то тяжелое давило на спину. Под скрежет металла и крики нас тащило вперед по неровной поверхности. Земля под нами взревела, и мир погрузился во тьму.
Мы остановились.
Я подняла голову; перед глазами все плыло, кресло впереди было почти не разглядеть в мутной темноте.
Что это? Смерть? А где же поющие ангелы, где волны энергии… Неужели это все? Что бы это ни было. Меня словно укачивали перед сном; с каждым вдохом и выдохом тело чуть приподнималось и опускалось.
Замерцали зеленые огни, освещая салон, мгла за иллюминатором резко исчезла, будто отдернули занавес.
Я заморгала, пытаясь сфокусировать взгляд.
Женщина в кресле через проход открывала и закрывала рот, но из-за звона в ушах я не слышала, что она говорит. На руках у нее был младенец; он тоже беззвучно кричал.
Что-то теплое прижалось к щеке, и мою голову повернули.
Натаниэль.
Он был жив, и я тоже.
Нейт тоже открывал и закрывал рот, глядя на меня. По его лицу текла кровь из раны над левым глазом.
– Что ты говоришь? Я не слышу, – выпалила я. – Ты ранен! – Я коснулась его лица дрожащей рукой.
Его губы снова зашевелились, и к высокочастотному шуму в ушах присоединился другой звук. Неужели громкая связь?
– Надо уходить! – кричал Нейт. Это был не громкоговоритель, а его голос. – Иззи! Надо уходить!
И тут будто кто-то нажал на кнопку включения звука на пульте: на меня обрушилась волна испуганных криков и плача.
– Эвакуируйтесь! Эвакуируйтесь! – послышалась команда из громкоговорителя.
Нам чудом удалось выжить, но надолго ли?
– Ты как? – спросила я.
– Надо открыть дверь! – Нейт сжал мою руку и расплел наши пальцы, отстегнул мой ремень, а потом свой. – Вы свою откроете? – крикнул он кому-то через проход.
– Да! – ответили оттуда.
Нейт встал, загородил широкой спиной аварийный выход и стал поворачивать ручку.
Пол вдруг стал ледяным; ноги мгновенно замерзли.
– О боже, мы в воде, – пробормотала я себе под нос. Река.
Люди повалили по проходу лихорадочным потоком.
Нейт открыл дверь и выкинул ее наружу обеими руками.
– Эвакуируйтесь! Эвакуируйтесь!
Я пошарила под нашими креслами, схватила надувные спасательные жилеты, сунула их за пазуху и застегнула молнию. Еще пригодятся.
