Заплакал младенец; выругался пассажир, сидевший через проход от нас, – он никак не мог открыть дверь.
– Иззи! – Нейт обернулся, взял меня за руку и помог встать. Вода поднялась выше щиколоток и доходила уже до середины голени.
Меня толкнули в плечо; паника в салоне нарастала.
Нейт выбрался через аварийный выход; мою руку он не выпускал и тащил меня за собой. Мы встали на крыло; оно было холодным, как лед.
Мы упали посреди реки Миссури.
– Вставай на ту сторону! – крикнула я. Передняя часть крыла была в воде.
Под скулами у него вздулись желваки, он покачал головой, но мою ладонь выпустил. Мы встали по обе стороны от выхода.
– Давайте руку! – Я потянулась к женщине, застрявшей на выходе; она подняла руки. Мы с Нейтом подхватили ее с двух сторон и помогли сойти на крыло.
– Да оставь ты этот чертов чемодан! – крикнул Нейт, помогая выбраться следующему пассажиру.
– Вторую дверь открыли! – крикнула другая пассажирка, поскальзываясь на обледеневшем металлическом крыле.
– Осторожно! – крикнула я, помогая ей восстановить равновесие.
Мы выводили пассажиров, и им не было числа.
– Давайте мне малыша! – Я взяла из рук женщины недовольный кричащий сверток розового цвета, прижала девочку к груди, а Нейт вывел мать.
– Спасибо! – Она забрала младенца и освободила проход.
Крыло частично ушло под воду; я отошла взглянуть на нос самолета, пока Нейт помогал выбираться очередному пассажиру. Носовые аварийные выходы были открыты; бортпроводники надули спасательные плоты и спускали в них пассажиров. Когда очередной пассажир спускался в плот, заполненный людьми почти до отказа, вода доходила ему уже до колен и заливалась внутрь самолета.
– Мы тонем, – сказала я.
Нейт кивнул.
Сколько же там еще народу? И сколько у нас времени до тех пор, пока вода не заполнит фюзеляж?
Мужчина. Женщина. Еще один мужчина. Испуганный ребенок. Мы помогали им перебраться из салона на крыло, и вскоре вокруг не осталось места. Внутри тоже никого не осталось: никто не звал на помощь.
– Есть еще кто-нибудь? – крикнул Нейт, заглянув в салон.
Ответа не последовало. Вода доходила уже до кресел.
Я услышала всплеск и обернулась: пассажиры прыгали в воду. От берега нас отделяло метров пятьдесят.
Нейт подошел ко мне и взял меня за руку.
– Надо плыть, – произнесла я как можно спокойнее. Понимала, что чуда на Гудзоне[12] с нами не произойдет.
– Да.
– Я не умею плавать! – крикнул стоявший рядом со мной ребенок и зарылся лицом в отцовскую куртку.
Спасательные жилеты.
– Вот, держи. – Я расстегнула молнию, достала пакет, разорвала зубами и отдала отцу мальчика.
Он испуганно посмотрел на меня:
– А я наши не взял.
– Берите мой. Я умею плавать. – Я бодро ему улыбнулась и достала из-за пазухи второй спасательный жилет. – И твой тоже взяла, – сказала я Нейту и сунула ему пакет.
Тот взглянул на жилет и покачал головой:
– Надень ты.
– Мне не нужен, – ответила я. – Шесть лет в команде по плаванию.
Нейт посмотрел на меня, потом на жилет и окинул взглядом собравшихся на крыле пассажиров.
– Где мама с маленьким ребенком? – спросил он.
Мать подняла руку. Она стояла в центре толпы.
– Отдайте ей, – велел Нейт отцу ребенка, стоявшему рядом, и женщине по цепочке передали жилет.
Вокруг замелькали ярко-желтые пятна: пассажиры стали надевать и надувать жилеты.
Вода подбиралась выше, края крыла ушли под воду целиком, и мы сбились к центру, хотя нашего совокупного веса никак не хватало уравновесить самолет и не дать ему утонуть.
