Годы оказались благосклонны к фирме «Хэйг, Акройд и Каугилл». Предприятие, известное в Брэдфорде как «ХАК», а в узких кругах – под шуточным названием «Хек и Квакилл», процветало день ото дня. Уверенная рука и опыт Филипа Акройда в сочетании со смелостью и рвением Альберта Каугилла обеспечивали фирме успех. В конце восьмидесятых большинство торговцев и фабрикантов готовились к избытку шерсти на рынке, но Филип и Альберт придерживались противоположного мнения. Рискнув, они доверились чутью и получили баснословную прибыль. В те годы недостаток предложений в совокупности с повышенным спросом и изменениями в моде привел к тому, что за два года цены на сырую шерсть удвоились и даже утроились для некоторых ее видов. Склады фирмы по всему Брэдфорду стояли набитыми под завязку, других поставщиков не было, и предприятие собрало огромную выручку. Но это было еще не все. Отчаявшись найти сырье, производители вскоре смекнули, что единственное место, где можно надеяться что-то найти, – «Хэйг, Акройд и Каугилл». Почти каждую неделю гроссбух в конторе на Мэнор-роу пополнялся записями о новых заказчиках.
Благосостояние фирмы росло, состояния конкурентов уменьшались, и постепенно «Хэйг, Акройд и Каугилл» стали безусловными лидерами рынка. Закупщики из Джелонга [7] и Инверкаргилла [8], Порт-Элизабет [9] и Буэнос-Айреса теряли всякую надежду, когда представители «ХАК» предлагали свою цену. Заказы поступали со всего Западного райдинга, а также из Шотландии и других мест, и «ХАК» нередко скупали все наименования шерсти в торговых каталогах, а объем закупок превышал тридцать тысяч тюков.
После смерти Эдварда Хэйга на работу в фирму поступил его сын Майкл. Он унаследовал от отца деловую смекалку, а честолюбием, упорством и рвением не уступал самому Альберту. Майкл поступил учеником в цех контроля качества на Мэнор-роу под присмотром обоих партнеров, которые вовсе не собирались делать ему поблажек, несмотря на семейные связи, и вскоре Майкл зарекомендовал себя как способный, расторопный и старательный сотрудник.
Партнеры решили, что Майклу пойдет на пользу непосредственное знакомство с поставщиками, и составили пятилетний план. Год юноша провел в Южной Америке, затем год – в Южной Африке и по полтора года в Новой Зеландии и Австралии. Негласная договоренность подразумевала, что по возвращении на Мэнор-роу юноша продолжит обучение торговому делу под опытным руководством Альберта Каугилла. Успех фирмы всегда во многом зависел от планирования; в «Хэйг, Акройд и Каугилл» было не принято пускать дела на самотек и надеяться на авось.
Майкл Хэйг вернулся в Англию через неделю после рождения Сонни. Прежде чем выйти на работу, он провел тихий отпуск с матерью и сестрами в курортном доме, который миссис Хэйг купила по окончании траура. Курорт Грейндж-овер-Сэндз миссис Хэйг выбрала не за фешенебельность, а за безлюдность. Гавань тишины в суматошном мире, он находился в глухом уголке Камбрийского полуострова; с берега, обращенного к югу, открывался вид на залив Моркам. Идиллическое место для спокойного отдыха.
Вернувшись на Мэнор-роу, Майкл вскоре доказал, что партнеры не зря возлагали на него такие большие надежды.
Однажды в понедельник по возвращении с Биржи Филип Акройд вызвал Альберта в свой кабинет. Он велел зятю сесть, а сам присел на край стола.
– Мы с Эллен подумываем отойти от дел и начать вести более спокойную жизнь. И уже кое-что решили. Дом в Родоне мы продадим. Точнее, уже продали. В Брэдфорд я буду приезжать дважды в неделю в биржевые дни. Вы с Майклом вполне в состоянии управлять делами сами, мне необязательно находиться здесь каждый день.
