Дом на мысе Полумесяц. Книга 3. Возвращение домой - страница 20

– Я знаю, что большинство лучших сотрудников компании мобилизовали на фронт или, как моего мужа, отправили работать над проектами, связанными с ВПК[8]. К сожалению, не все вернулись с войны. – Джессика сделала паузу, а главы отделов молча закивали. – Но те, кто вернулся и соответствует всем критериям, будут приняты на работу как можно скорее. Несмотря на то что война сократила наши ряды, я все же рассчитываю, что нам будет из кого выбрать. И я хочу, чтобы вы подсчитали, сколько человек вам понадобится для оптимальной работы каждого отдела. Под «оптимальной» я имею в виду максимально эффективную, а не просто приемлемую работу. Как только получу ваши отчеты – а они нужны мне в пятницу, – я тут же приступлю к найму новых сотрудников.

На этом все, коллеги; разве что добавлю, что нас ждут интересные времена, и я рада, что мы вместе пойдем по этому пути. В последующие дни надеюсь переговорить с каждым из вас лично; вы сможете подробно описать требования своего отдела. А пока, если я вас не убедила и вы все еще сомневаетесь, что женщина способна достойно руководить и управлять, позвольте вас заверить: пол грамотного управленца не имеет никакого значения.

Главы отделов начали расходиться, а муж Джессики услышал, как один из них заметил коллеге:

– Насчет последнего сомневаюсь. Судя по всему, эта дама даст сто очков вперед большинству моих знакомых управленцев-мужчин.

Пока Джессика произносила свою речь, на другом конце Брэдфорда ее сводный брат Джошуа Джонс вел куда более неприятную беседу с матерью и отчимом. Увы, в отличие от совещания Джессики, этот разговор не увенчался успехом.

Мать Джоша, Наоми, ненавидела все, связанное с Германией. На первый взгляд причина была ясна: в ходе немецких бомбардировок погибли ее дочери Дэйзи и Эмили, а муж Саймон оказался прикован к инвалидному креслу.

У этой жгучей ненависти были и другие, куда более запутанные и глубинные причины. Наоми была наполовину австрийкой, о чем почти никто не догадывался и тем более никто не знал. Благодаря своему смешанному австрийско-сербскому происхождению она попала в тайную организацию, спланировавшую и осуществившую убийство императора Франца Фердинанда и его супруги в Сараеве, что послужило началом Первой мировой войны. Наоми бежала в Англию и поехала в Брэдфорд, пытаясь отыскать любовника, Джесси Баркера, от которого забеременела. Ей это не удалось, зато она встретила Саймона Джонса и вышла за него замуж. Позднее Саймон усыновил Джошуа. Чувство вины из-за причастности к событиям прошлого и последовавшему за ними чудовищному кровопролитию не только вызвало у Наоми сильное душевное смятение и гнев, но и внушило ей иррациональную неприязнь к бывшим согражданам.

Когда Джош объявил о намерении жениться на Астрид, своей девушке из Австрии, это подействовало на Наоми, как красная тряпка на быка. Хотя Джошуа исполнилось уже тридцать два года, для нее он по-прежнему оставался студентом университета, который свободно владел несколькими языками и которого в двадцатилетнем возрасте завербовали британские спецслужбы. Наоми не догадывалась, каким опасностям он подвергался во время войны, не подозревала, что они превратили ее сына из мальчика в мужчину и изменили его до неузнаваемости.

Первым сигналом этих перемен стали слова, сказанные Джошуа перед уходом из дома матери:

– Бессмысленно пытаться уговорить меня передумать. Я планирую вернуться в Австрию, найти Астрид, попросить ее руки и, если она согласится, привезти ее в Англию, как только будут готовы документы. Будем ли мы жить в Англии – другой вопрос. Но это случится независимо от того, дашь ли ты мне свое благословение. Я бы, конечно, хотел его получить, но, если ты будешь против, так тому и быть. Еще два дня я пробуду в отеле «Мидлэнд», пока готовлю все для путешествия. Если передумаешь, можешь со мной связаться.