Дом на мысе Полумесяц. Книга 3. Возвращение домой - страница 6
Дженни оглянулась с ласковой улыбкой.
– Вчера заметила, – ответила она, – и позавчерашней ночью тоже. И дважды в ночь твоего возвращения. Я бы на твоем месте проверила кровать, может, та уже треснула.
– Хорошая идея. В этой комнате, между прочим, мой дядя Джеймс ступил на скользкую дорожку с нашей горничной Элис. В нашей семье традиция соблазнять служанок и их родственниц. – Марк улыбнулся. – А может, ну его, этот чайник?
Через полчаса они наконец вышли из спальни, держась за руки, как влюбленные дети, которыми были когда-то. За дверью разошлись в разные стороны; перед этим Марк пожал Дженни руку.
Та прошла по балкону к комнате сына и открыла дверь. Эндрю уже проснулся и заканчивал одеваться, когда вошла мать. Она поздравила его с Рождеством и, прислонившись к дверной раме, с улыбкой стала наблюдать за сосредоточенным лицом восьмилетнего мальчика, пытавшегося совладать со сложной для него процедурой завязывания шнурков. Даже мысль о рождественских подарках не могла отвлечь сына от этого важного занятия.
Когда дело было сделано, Эндрю выпрямился и посмотрел на мать.
– Папа проснулся? – Он пока не привык, что папа был дома. Первые несколько лет жизни мальчика прошли почти исключительно в обществе женщин; единственным мужчиной в доме был его дед Сонни, а отец, солдат и герой, наведывался домой лишь изредка.
– Конечно, – рассмеялась Дженни, – и надеюсь, заварил чай. – Она протянула мальчику руку. – Пойдем посмотрим, что там. Может, Санта-Клаус тебе что-нибудь принес?
Держась за руки, они спустились по широкой лестнице и остановились внизу. Судя по всему, Марк даже не заходил на кухню: он стоял посреди коридора, уставившись на картину, занимавшую почетное место на стене у входной двери.
– В чем дело, Марк? – спросила Дженни.
Марк оглянулся, кажется, смутившись.
– Да так, ни в чем, задумался. Потом объясню, когда мама с папой проснутся. Возможно, это покажется вам немного странным. Кому чай? И кто хочет заглянуть под елку?
Елка победила, но Дженни разрешила Эндрю заглянуть лишь в чулок, подвешенный к большой каминной полке. Внутри оказались яблоко, апельсин и шоколадные монетки в золотой фольге – редкое лакомство в эпоху продуктовых карточек. Там же лежала плитка шоколада – еще бо́льшая редкость. Дженни удивилась, увидев шоколадку.
– Ты где ее взял? – шепотом спросила она у Марка и прочитала надпись на обертке. – Никогда не слышала о такой компании. Шоколад «Херши».
– Лежала в посылке из Америки, которая ждала меня дома после выписки, – объяснил Марк. – В Берлине мы познакомились с одним солдатом, американцем, и тот прислал посылку в благодарность.
– В благодарность за что?
– За то, что я спас ему жизнь. Застрелил нациста, который собирался выстрелить ему в голову.
Дженни бросила на него предупреждающий взгляд и покосилась на сына, но тот, кажется, был слишком занят.
– Извини, – пробормотал Марк. – Мы обменялись адресами и назвали друг другу свои имена; я рассказал, что у меня маленький сын. До высадки в Нормандии парень служил в Англии и знал, как тяжело тут с продовольствием; обещал, как будет в Штатах, сразу что-нибудь прислать. Видимо, добрался благополучно, я очень рад.
Тут вмешался Эндрю, и выяснилось, что он все-таки слушал.
– Пап, а ты убил того, с насеста?
Марк рассмеялся над тем, как сын расслышал слово «нацист».
– Да, сын, свалился тот со своего насеста, и больше его не видели.