– Гляди, не лезь на рожон, – услышал вдогон Евгений предупреждение Андрея Волкова. Парень из Покровки не отреагировал, не отступился, как не отступился от роли Хлестакова в комедии Гоголя «Ревизор», которую ставила школьная труппа самодеятельных артистов.
– На Хлестакова замахнулся, куда тебе, не потянешь!
– Попробую. Волков бояться – в лес не ходить, слышал такое?
– Ну-ну. Смотри, не провались. Засмеют.
– Я все же попробую…
Там, в школьном театре, на кону честь настырного паренька, в случае неудачи – насмешки. Здесь на кону либо смелость и решительность – жизнь, робость или трусость – смерть! Женя выбирает жизнь. Без громких фраз патриотизма, но с пафосом рассудительного смельчака. В эти минуты он ни о чём постороннем не думал, только о схватке, на которую пошёл добровольно. Детали огневого боя, по словам ветеранов, в точности воспроизвести очень сложно. Схватка проходит в нервном напряжении души, зашкаливая все отметки. Ты словно находишься на острие ножа, неверное движение – и кровь! О том, как будет действовать, тоже вроде не думал, но шел поражать врага: всё решится быстро и по ходу дела. Но холодок меж лопаток ощущал, не от страха, а от собранности, возможно, хладнокровия и злости.
Лесопосадка недавно шумела листвой, теперь стояла сожжённая, с покореженными от снарядов стволами. Оттуда несло жжёной землей и трупным удушливым запахом украинских «двухсотых», попавших под наш огневой вал. Их никто не убирал, не так, как он выносил из-под огня погибшего товарища, как это делали другие наши солдаты. Трупов было много, на них слеталось воронье, сбегались крысы и мыши. Будет ли эта пропаренная тротилом земля пригодна для плодоношения?
В родной Покровке леса большие, хвойные, вечнозелёные, в летнюю пору манят к себе грибными россыпями белянок, груздей, рыжиков. Их собирали обильно, выносили корзинами и вёдрами, вымачивали и делали грибную икру, мариновали и солили с хреном, чесноком, с листом смородины. Настоящее объедение со свиным салом в придачу. Здесь он не знал, есть ли вообще такие грибы.
10.30, 18 августа. У окопа под Работино. Гуськом пробежал к тянущейся вдоль леса дороге. И замер: впереди зелёной массой в нескольких десятках метров ворочался танк. Он только что вынырнул из редколесья, крутил башней, изучая местность напротив, отыскивая цель. Солдат с гранатомётом, с высокой каской на голове, в камуфляже застыл на краю дороги довольно внушительной глыбой. У танкистов эта человеческая фигура может оказаться как на ладони. Несколько секунд – и длинная пулемётная очередь срежет смельчака. И аллилуйя! Высунулся – получи!
Тут кто быстрее. Ходят разговоры, подкрепленные наглядными примерами, что нацисты гонят малообстрелянных мужиков в атаку, накачав их наркотиками бесстрашия. Действительно, это временное бесстрашие есть. Укры прут в полный рост и гибнут от меткого огня из «калашей» или штурмовых многозарядных винтовок русских. Примеров сколько угодно, об этом красноречиво говорит ломка пленных солдат. Но Евгений не знал, накачивают ли «бесстрашием» танкистов. Если да, то бдительность экипажа теряется, но насколько, сказать трудно. Но в любом случае счёт идёт на секунды. У Евгения не больше десяти. Решение – немедленно ударить, вскинуть гранатомет на плечо, привести в боевую готовность, встать на одно колено, прицелиться и нажать на пусковую скобу – выстрелить! Все движения единые, десятисекундные, каждое из которых тянет на золотой слиток. Нет, гораздо дороже – на его молодую жизнь.
