По следу одного из таких отрядов Жиль вместе с десятком бывших разбойников и шёл сегодня с самого утра. Погода выпала совсем не летняя, было прохладно, небо всё в облаках. Вдобавок ночью прошёл дождь, земля оставалась сырая. Мало того, что идти неприятно, так ещё и следы на ней заметны слишком хорошо. А приметы говорили – больше ничего облака на землю не уронят и не смоют, поэтому возвращаться придётся вдвойне осторожней. Жиль вообще в такой день предпочёл бы остаться в лагере. Но в отряде, который они преследовали, было всего пять человек, редкая теперь удача… И главное – один из солдат оставлял на земле очень характерный след сапога. Хозяина этих сапог выслеживали последние две недели, очень уж в изощрённом насилии он отметился. Несколько деревень, где порезвился солдат, даже готовы были скинуться и заплатить за его голову. Поэтому мужики из бывших разбойников, знавшие о награде, наперебой начали просить командира. Это и стало последней песчинкой, качнувшей чашу весов в сторону погони.
Вскоре стало понятно, что этот небольшой отряд сам кого-то догоняет. Судя по следам, двоих и тоже из воинов. Дезертиры, гонцы графа? В любом случае вторых стоило порасспросить. Жиль с помощником переглянулись и приказали идти быстрее. Они как раз успели к самому концу: на небольшой поляне лежало два тела, ещё один солдат зажимал рану на руке. А трое остальных прижали к дубу рыжего здоровяка. Рыжий был очень хорошим мечником, раз до сих пор оставался жив – но было понятно, что с троими сразу ему всё равно не справиться.
Один из солдат как раз успел задеть рыжего, и раненый злорадно что-то крикнул из-за спин товарищей, – когда отряд Жиля выбежал на поляну. Стоявший в стороне солдат получил несколько ударов окованными железом дубинами, другому сходу воткнули в спину рогатину. Двое последних пытались отбиться… Но теперь на них навалились сразу пятеро на каждого. Убедившись, что никто из врагов не дышит, Жиль подошёл к рыжему, привалившемуся спиной к дереву. И удивлённо присвистнул: вот уж кого не ожидал здесь увидеть! Рыцарь ордена Дракона, которого он когда-то встретил у отца Аббона. Узнал школяра и Ратьян. Усмехнувшись и дёрнувшись от боли, рыцарь произнёс:
– Интересно, правда? Поменялись местами. Прав был Дэноэль, стоило взять тебя к нам. Ну что? Добьёшь?
– Враг моего врага, – покачал головой Жиль, – мне, конечно, не друг. Но – союзник. Откуда ты?
– Сам уже догадался, верно? Мы первые, кто сумел выбраться из замка графа. Но как видишь далеко не…
Ратьян вдруг замолк и осел, потеряв сознание. На боку, который теперь стал виден, расплывалось красное пятно. Жиль выругался, после чего приказал перевязать раненого и сделать носилки. Рана была очень неприятная, в свой лагерь рыцаря можно и не успеть донести. «Дом Николетт совсем недалеко», – вдруг пришла крамольная мысль. Жиль попытался её отогнать. Ведь своего обещания старому шевалье приехать не раньше, чем когда сможет просить руки его дочери, он пока не выполнил. Но внутренний голос принялся убеждать, что спрятать Ратьяна лучше всего в усадьбе Жюсси… И парень сдался.
Хозяина дома не было, но девушка встретила гостей сдержанно, как подобает её положению. И лишь взгляды, которые она украдкой бросала на Жиля, заставляли сердце биться вдвое быстрее и говорили всё без слов. Нашлись для раненого рыцаря и кровать, и хорошая знахарка. Так что уже следующим утром Ратьян пришёл в сознание, выгнал ухаживавшего за ним слугу и велел позвать Жиля.
