Читать онлайн Владислав Чернов - Дорога к цели «А»

Редактор Ольга Рыбина

Корректор Алекс Остапенко

© Владислав Львович Чернов, 2020

ISBN 978-5-4498-0190-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Когда я понял, что окончательно заблудился, косые лучи солнца золотили верхушки лишь самых высоких деревьев. В лесу становилось холодно и темно. Вылазка за грибами явно не удалась, и не только потому, что полиэтиленовый пакет, который заменял мне лукошко, был почти пуст. Сбежав из города, я надеялся хоть на один день спрятаться от преследовавших меня неурядиц, а вместо этого вновь оказался ввергнут в привычное состояние изнуряющей суеты. «Пропади все пропадом», – бормотал я себе под нос, озираясь по сторонам в поисках тропинки или просеки.

Проплутав еще с полчаса среди мрачных осин и развесистых елей, я бросился бежать, стараясь не отклоняться от направления на запад, на заходящее солнце. У края заросшего оврага я сбросил свой рюкзак и повалился рядом, с трудом переводя дыхание. Подступало отчаяние. Стало ясно, что ощущение, будто впереди лес редеет – это обман.

Отдышавшись, я поднялся во весь рост и напряженно замер в надежде услышать гудок далекого поезда или шум работающего трактора, однако в ушах звучал лишь тяжелый прибой необъятного моря увядающей листвы. Вдруг в этом суровом рокоте я отчетливо различил невнятное бормотание. Подхватив рюкзак, я двинулся навстречу странным звукам, раздвинул колючие кусты и увидел – тропу! Посреди нее в опавших листьях лежал желто-бурый шар размером с футбольный мяч. Я подошел к нему и поддел ногой. Носок резинового сапога углубился во что-то мягкое. Раздался пронзительный вопль, шар отскочил примерно на метр, качнулся, сорвался с места, метнулся к оврагу и полетел по крутому склону вниз. Он достиг дна, но, к моему изумлению, не застрял в густом валежнике, а, издавая захлебывающиеся нечленораздельные звуки, рванул вверх по склону противоположному, поросшему огромными папоротниками.

Нелепое верещание уже стало неразличимым в шуме листвы, а я все стоял и пытался понять, что же произошло. Убедившись, что объяснить случившееся невозможно, я стряхнул с себя оцепенение, выбросил дурацкий шар из головы и вскоре уже бодро шагал по тропе, вооружившись на всякий случай увесистой палкой.

Километра через полтора впереди обозначился просвет, деревья расступились, и передо мной распахнулась широкая опушка, пересеченная длинными полосами вечернего тумана. Посреди опушки стояла изба, к которой примыкал огород, обнесенный двумя рядами жердей. В глубине огорода виднелся амбар.

Лишь только я вышел из леса, как от крыльца кинулась мохнатая собачонка, захлебываясь истерическим лаем. Палка в моей руке заставила ее остановиться на весьма почтительном расстоянии, и это привело ее в еще большее негодование. Собачьи страсти охладил окрик с крыльца:

– А ну, Жучка, цыть, сучье отродье!

В дверях стоял экзотического вида старик – плешивый, с длинной белой бородой, в рубахе навыпуск, в онучах и лаптях. Подслеповатыми глазами он старательно пытался разглядеть меня в сумерках. Я прибавил шагу и еще издалека крикнул:

– Добрый вечер!

– Здравствуй, мил-человек, – ответил он с любопытством и опаской. – Куда путь держишь?

– Да вот, ходил за грибами и заблудился.

– Заблудился? – засомневался старик. – А где ж твои грибы?

Я открыл перед ним пакет, на дне которого лежали три сыроежки и букетик опят.

– Да-а, не густо, – протянул дед. – Столько грибов у меня и в огороде сыщется.

– Плохой из меня грибник, – признался я. – Не скажете, далеко ли отсюда до станции?

– Ась? – не понял старик.

– Я спрашиваю, далеко ли железная дорога?

Дед почесал в затылке, посмотрел мне в глаза, лукаво улыбнулся и пошутил:

– А деревянной тебе не надобно?

– Нет, дедушка, мне б железную.

– Ну, так до железной далече, видать, идти тебе придется. Здесь одна дорога – по коей ты сюда притопал.

«Надо было идти в другую сторону, – мелькнуло в голове. – Старик какой-то бестолковый…». Я заторопился в обратный путь и стал прощаться.

– Куда ж ты, мил-человек, на ночь глядя-то пойдешь? В лес, что ли? Так ведь леший попутает, волки съедят.

– Лучше волки, чем начальство. Завтра на работу поспеть надо.

– А, ну-ну… – протянул старик, – ступай себе, коли надо.

Я повернулся к лесу и поразился, как быстро стемнело. Деревья стояли сплошной черной стеной. Потянуло сыростью и гнилью. Часы показывали восемь, последняя электричка – в десять. Успею, решил я.

Когда я подходил к лесу, он казался мертвым, но стоило углубиться в него на десяток шагов, как почувствовалось присутствие тысяч невидимых существ. Они шарахались в разные стороны из-под ног, шуршали в траве, таились за гнилыми пнями, бились в ветвях высоко над головой, обрывались с деревьев и тяжело падали на землю; они крались за мной, а когда я резко останавливался – тоже замирали. Я не выдержал и побежал. Существа вокруг засуетились, заметались. Тропы уже почти не было видно, но какое-то новое чутье безошибочно подсказывало дорогу – «Домой, домой, скорее домой!».

Тяжелый набат этой повелительной мысли, гудевший в моем мозгу, внезапно прервал удар сапога обо что-то твердое. Я споткнулся, упал, тут же поднялся, сделал несколько шагов и остановился как вкопанный. Прямо на меня, в упор, не мигая, смотрели две пары ярко-желтых глаз. Наступила мертвая тишина, в которой эхом отдавались гулкие удары сердца.

Я сделал шаг назад. Тут же четыре желтых огонька пришли в движение и, слегка покачиваясь, стали медленно приближаться. По низу, по сырой траве прокатилось глухое рычание. Я отступил еще на шаг и прижался спиной к широкому стволу дерева. Руки скользнули в карманы плаща, нащупали перочинный нож и газовую зажигалку. Вдруг пара светящихся глаз прижалась к земле – зверь изготовился к прыжку. Медлить было нельзя. Сдвинув регулятор высоты пламени до отказа вправо, я высек искру. Кромешную темноту леса с шипением прорезал узкий и длинный луч голубого огня. В другой руке блеснуло лезвие ножа. Я громко вскрикнул и сделал короткое движение вперед. Зверь метнулся в сторону, вторая пара глаз потухла. Но они не ушли. Я чувствовал их присутствие в десятке метров за кустами и понимал, что они ждут, когда я отойду от ствола и покажу им спину.

Я попытался осмотреться, но пламя забивало своим светом все на расстоянии полутора метров.

«Влезть на дерево!». Я ощупал ствол за спиной, поднял свой светильник над головой и посмотрел вверх – высокая береза без единого сучка. В зажигалке что-то плюнуло, и пламя стало медленно укорачиваться – кончался газ. Нужно было действовать, но голубое свечение загипнотизировало мою волю и парализовало мозг. Я беспомощно смотрел на слабеющее пламя и ждал, что будет, когда оно погаснет.

В чувство меня привел леденящий душу вой, повторенный через секунду где-то вдалеке. Я стал лихорадочно полосовать ствол дерева перочинным ножом и сдирать бересту. Вскоре под ногами с сухим треском горел маленький костер.

Огонь медленно, но верно набирал силу.

Из леса я вышел уже ночью, держа в руке тлеющую головню. Усталость валила с ног, нервное напряжение отдавалось мелкой дрожью в руках и коленях. Впереди угадывались очертания знакомой избы. Хозяева еще не спали – в окне тускло мерцал красноватый свет. Когда я отбросил головню и ступил на крыльцо, в сенях залаяла собака, и не было для меня в тот миг звуков приятней.

За дверью что-то грохнуло, и старик срывающимся от страха голосом отважно прокричал:

– Кто тут шастает по ночам?! Говори, не то собаку спущу!

– Это я, дедушка, – залепетал я. – Ну, который заблудился… с грибами… Извините, что беспокою так поздно, но у вас тут и правда волки.

Ответа не последовало. В сенях опять что-то грохнуло, и наступила тишина. Я испугался, что дед не откроет, но через некоторое время сквозь щель под дверью пробились мерцающие блики, скрипнули петли, и наружу высунулась седая борода, озаренная пламенем свечи.

– Что-о, напужался? – ехидно пропел старик. – А я ить сказывал – не ходи в лес на ночь глядючи. Ну что ж с тобой делать? Коль пришел – пожалуй в избу.

Он широко распахнул дверь, отпихнул ногой собаку и пропустил меня в сени, где пахло рыбой и сушеными травами. При свете свечи я заметил сваленную в углу сеть, бочку с водой, два деревянных ведерка, коромысло и деревянное же корыто. Старик открыл дверь в комнату, и я переступил через порог.

Небольшое помещение с низким закопченным потолком и бревенчатыми стенами освещалось коптилкой, стоявшей на столе. Слева помещалась печь, с которой с любопытством смотрело заспанное детское личико. Оттуда же свешивалась наглая кошачья физиономия. За печью тянулась широкая лавка, на которой сидела маленькая сухонькая старушка, держа на коленях огромную медвежью лапу с черными загнутыми когтями. Длиннозубым гребнем она старательно вычесывала шерсть, пучки которой складывала в берестяной короб. Я поздоровался – старушка приветливо кивнула головой. Дед взял у меня рюкзак, помог стянуть плащ и усадил за стол.

– Вы меня, пожалуйста, извините за вторжение, но я никак не предполагал, что здесь действительно водятся волки. Мне казалось, что их всех давно перебили, – проговорил я.

– Что ты, мил-человек, – ответил дед, – какой там перебили! Ходют и ходют, родимые, аж к самой избе подступают. Спасу от них нету. Прошлым летом у бабки козла задрали. Чуток отошел от огорода – козел-то – они на него и налетели. Одни рожки да ножки осталися.

– А какой козел-то был замечательный. Золото – а не козел, – подала голос старушка. – Уж как я его любила, как ублажала, болезного…

– Ладно по скотине-то убиваться, – прервал бабкины причитания старик. – Тут человек, небось, голодом мучится, а ты его прошлогодним козлом потчуешь. Мечи, давай, на стол!

– Да что метать-то? – всплеснула руками старуха. – Аль запамятовал, что ужина у нас нынче нету?

– И вправду, ужин у нас того… Поставили на окно студиться, да, видать, кто-то упер.

– Не беспокойтесь, ради бога, – поспешил я вмешаться. – У меня кое-что есть, вполне хватит.

– Ну, нет, – запротестовал дед. – Ты, мил-человек, гость, а гостей следует потчевать. А свои харчи оставь при себе. Может, они тебе еще и сгодятся. Бабка! Давай, что бог послал!

Старуха отложила медвежью лапу, стряхнула с подола шерсть и вышла в сени.

– У вас тут что – заповедник? – поинтересовался я, поглядывая на звериные когти.

– Ась? – не понял старик.

– Я говорю, зверей у вас тут много…

– Да-а, зверья и всякой нечисти пропасть сколько, – ответил дед, присев к столу и огладив бороду.

– Что – и медведи тоже есть?

– А как же! Вона моя добыча, – он кивнул в сторону лапы и горделиво приосанился. – Теперича отпрыгался, ясный сокол. Будет наперед знать, как за моими курями шастать.

«На какой это „перед“? – подумал я. – И что это за глушь такая в ста километрах от города, о которой я никогда ничего не слыхал?». Я было хотел расспросить об этом старика, но вошла бабка с глиняной крынкой и низкой вяленой рыбы.

– На, батюшка, выпей кваску с дороги, – поклонилась она с порога. – А ты, старый, ступай-ка на огород да в амбар загляни – авось, чем и разживешься.

Я с благодарностью приложился к крынке и осушил ее залпом. Кислый острый напиток окончательно привел меня в чувства и пробудил зверский голод. Вскоре на столе рядом с рыбой появились нарезанная кусками сырая репа, миска с холодной кашей и блюдце с солеными грибами. Я с тоской подумал о колбасе, лежавшей в моем рюкзаке, но предложить не решился, боясь обидеть хозяев.