Дед замолчал.
– И все? – удивился я.
– Что ж тебе еще надобно, мил-человек?
– Как – что? А где же тут намек, добрым молодцам урок и все такое?
– А никакого намека тут и нет.
– Странная какая-то сказка. Я таких и не слыхал…
– А я ить тебе, батюшка, сказывала, – донеслось с лавки, – у деда весь хмель языком выходит.
Наступила тишина. Бабка вычесывала шерсть, я обдумывал странную сказку, а старик лукаво на меня поглядывал и ухмылялся.
– И почему это, дедушка, во всех сказках дуракам так везет? – нарушил я молчание.
Дед как будто того и ждал.
– Так ведь дурак дураку рознь, – ответил он.
– Да, но ведь этот дурак из сказки – и вправду дурак.
– А вот выходит, что и нет.
Я недоуменно пожал плечами. Дед заулыбался.
– Что, не нравится сказочка-то моя?
– Нет, не нравится, – решительно ответил я.
– Ну, а для тех, кому не нравится, у меня другой конец припасен. Коль желаешь – изволь.
– Да-да, пожалуйста, – попросил я.
– Ну, так вот. Одолел это, значит, дурак братьев своих в испытании и порешил по дурости по своей, что он и вправду есть самый сильный, самый отважный и самый смекалистый. Как сел он царствовать, стал братьям своим указы писать – что да как делать надобно – да покрикивать на них с трона царского. Только братья теми указами печки топили, а сами делали – как разум велит. Видит дурак – не уверовали они в его силу да премудрость, и затаилась в нем злоба лютая. Почудилось дураку, что братья над ним насмехаются да на его трон зарятся. И повелел он их заточить в темницу, а сам стал править по-своему, по-дурацкому. И пошло все в том царстве вкривь да вкось: земля не родит, скотина дохнет, на дорогах лихие молодцы разгулялися – мужичков обирают. А тут еще вороги, завидя такое дело, собрали силы несметные и учинили набег – сорок деревень спалили да всех девок в полон увели.
Надумал тогда дурак за братьями на подмогу послать, только вернулся гонец с вестью черною – померли братья в темнице без воды и хлеба. Напужался дурак, стал шептать слова волшебные, да только не было у него с клопом такого уговора, чтобы и четвертое желание в исполнение приводилось. Тогда повелел он своим слугам по всем углам искать клопа – ростом с вершок, брюшко в яхонтах, а на голове – корона царская. Ни с чем вернулись слуги. «Ну, коли царь-клоп не сыщется, так сам приползет», – молвил дурак и порешил было уже клопам смертоубийство учинить, да припомнил про кару страшную, неминучую. Повелел он тогда всему люду честному ловить клопов да живьем в царский терем доставлять. Кто сорок клопов доставит – тому копеечка. И набил дурак теми клопами все короба и сундуки, все кадушки да кузовки, все шкатулки да ларцы. Ждет-поджидает, когда серебряные колокольца зазвенят и царь-клоп в карете приедет просить за своих людишек. Только не едет царь-клоп. День прошел, другой, а на третий отворились в тереме все замки-замочки, крючки-крючочки, крышки да задвижки у коробов и сундуков, кадушек и кузовков, шкатулок и ларцов, повылазила клопов – туча черная. Налетели они на дурака да в один миг всю кровушку из него и вытянули. Тут и сказочке конец.
– Ну, вот это другое дело, – сказал я.
– Дед, а дед, – донеслось с лавки, – ты и впрямь гостя нашего заморить надумал?
Это было сказано очень кстати – после двух стопок потянуло в сон. Я поблагодарил старика за сказку, мы выпили по последней, решили, что я лягу на лавке, и уж собирались вставать из-за стола, когда я спросил:
