«Итак, по всей видимости, мы имеем дело с какой-то удивительно мощной галлюцинацией, навеянной каждодневным чтением сказок собственной дочери, – заработал натренированный на службе аналитический аппарат. – Не вызывает сомнений, что фактором, вызвавшим такую галлюцинацию, явился тяжелый ушиб головы. – На всякий случай я еще раз потрогал разбитый затылок. – Расстроенная психика не только имитирует зрительные и вкусовые ощущения, но и создает образы во времени. Как иначе объяснить весь тот бред, который я прекрасно помню и который якобы имел место до того, как я ударился о камень? Да, – но если у меня галлюцинация, то интересно было бы узнать, где же я нахожусь на самом деле». Тут я, наконец, вспомнил о людях, встрепенулся – живы ли? – но сразу же успокоил себя тем, что они не более чем плод моего воображения. «Ну что ж, если галлюцинация продолжается, то у стариков бессмысленно что-то спрашивать, поскольку это все равно, что обращаться к самому себе. Впрочем, узнаю хотя бы, куда меня завел помутившийся рассудок». Придя к такому решению, я направился к избе.
То, что предстало моим глазам, заставило сначала подивиться богатству собственной фантазии, а затем усомниться в правильности только что сделанных выводов. Избу было невозможно узнать – все окна и двери выбиты, крыльцо разворочено, в сенях обрушился потолок, в полу зияли чудовищные проломы. Вся бревенчатая коробка дома сильно покосилась; из стены, обращенной к лесу, выкатились два бревна, и снаружи выло видно, что внутри не осталось ни одного целого предмета.
На чудом уцелевшей скамейке сидели старики. Бабка тихо плакала, поминутно прикладывая к глазам уголок платка. Дед с всклокоченной бородой молча смотрел в никуда. Вид у него был осунувшийся, лицо землистого цвета, глаза воспалены от бессонной ночи. У его ног лежал кусок рогожи, из-под которого торчали две лапы и собачий хвост. Неподдельное горе этих людей произвело такое сильное впечатление, что все предположения об окружавших меня фантомах моментально улетучились. Вдруг страшная мысль ударила в голову: «Девочка!»
– А где девочка?!
Старики подняли голову, и бабка запричитала в полный голос:
– Ой, батюшка, что же это теперь будет?.. Как жить-то?.. Вишь, что изверг с нами учинил?.. А все ты, старый дурак! – накинулась она на деда. – Жалостливый какой сыскался! Небось, кабы он тебя из сундука выволок – слезу бы не пустил! Ить это надо же, чего надумал – медведю лапу рубить! А наплел-то, наплел: «тащить тяжко, подносить надобно»… Вот теперича и подноси!..
– Где девочка? – перебил я ее.
– Да жива наша внучка, – проговорил старик. – На печи схоронилась.
Если вам понравилась книга, поддержите автора, купив полную версию по ссылке ниже.
Продолжить чтение
