Путешествие наше было недолгим, всего два дня. После этого мы вернулись домой, в поселок Известковый завод. Именно там я впервые почувствовал силу и магию настоящей музыки – и хорошо запомнил этот момент.
Было это вовсе не на уроке пения – то, что мы там разучивали, со стороны музыкальной меня совершенно не волновало, лишь тренировало музыкальную память. Но однажды из черной картонной тарелки радио вместо суровых военных песен, патриотических гимнов или пронзительных звуков хора Пятницкого вдруг зазвучала необыкновенной красоты мелодия:
Туча со громом сговаривалась:
Ты греми, гром, а я дождь разолью, —
пел тёплый женский голос. А дальше, на словах «Вспрыснем землю весенним дождем», к нему добавилась нисходящая гамма скрипок пиццикато, образующая с мелодией такой необыкновенный по красоте дуэт, что меня как будто морозом пробрало, и я просто застыл в изумлении. Конечно, никаких этих слов (про скрипки или «пиццикато») я не знал, и мое впечатление было нерасчлененным, цельным.
Сейчас я хорошо понимаю, что привлекло меня – ясность и красота мелодии, свобода и гибкость ее развертывания, очень естественные перемены устоев, создающие основу свободного движения голосов музыкальной ткани, необычное сочетание вокальной партии с инструментами сопровождения.
Видимо, эта музыка затронула в глубинах моей души что-то очень важное, о чем я тогда еще не подозревал. Несомненно, она воспринималась как живая и родная, напомнила звук маминого голоса, певшего мне «Петушок, петушок, золотой гребешок». Я впервые запомнил и саму мелодию, и сопровождающий ее голос скрипок, не прибегая к помощи текста.
Много времени спустя я выяснил, что это была Третья песня Леля из «Снегурочки» Римского-Корсакова, именно она послужила мне первым зовом настоящей, большой музыки.
Потом, по мере моего взросления, таких зовов становилось все больше, пока они не заслонили весь мир, стали непреодолимыми и заставили искать свою дорогу в музыке.
Все годы до нашего отъезда в 1947 году мы занимались своими привычными делами. Я перешел в 4-й класс, мой брат доучился до 6-го, а старший в школу не ходил, он уже закончил 7 классов, помогал маме во всех делах и защищал нас, младших. Мама трудилась дома и обшивала нас и тех соседей по поселку, кто нуждался в ней как в опытной и умелой портнихе.
Весной 1947 года вернулся из армии (вернее, с флота) самый старший брат Владилен. Как легко догадаться, имя его было, в духе того времени, скомбинировано из имени «Владимир Ленин», но звали его, конечно, Володей или Вовой. Он привез с собой рассказы о войне, которые воспринимались как страшная сказка – настолько трудно было поверить в их реальность. Привез он и много другого интересного, включая какие-то незнакомые нам предметы, новые привычки, порядки из военной жизни. Его помощь очень облегчила нашу жизнь.
В этот год кое-что в стране изменилось – отменили карточки, стали свободно продавать в магазинах продукты – правда, людей, способных их покупать, было не так много.
Голод, возникший в это время в стране, коснулся нас не так сильно, и хотя в магазине продуктов стало меньше, у нас по-прежнему хватало той пищи, которую мы могли выращивать и добывать своими руками.
Главное, меньше стало помех для возможных переездов по стране. Болезнь мамы сильно прогрессировала, и Владилен убедил ее, что нужно срочно и серьезно лечиться, искать место, где мы сможем получить помощь и поддержку. Мама завязала переписку со своими родными, жившими в разных концах страны, и начала строить маршрут нового путешествия.
