На пологих берегах по обе стороны реки кое-где лежали длинные брёвна ели, сосны, а также причудливые коряги, выброшенные течением реки. Вдали, на горизонте, освещённые лучами летнего солнца, гуськом тянулись длинные белые облака; наплывая друг на друга, они принимали причудливые формы, периодически растворяясь в невидимую воздушную дымку.
От заимки открывался красивый вид на реку и высокий скалистый берег – Марьин утёс, видневшийся в пятистах метрах по течению реки. Своё название, как сказывали старожилы, утёс получил в честь девушки, погибшей здесь много лет назад, ещё в пятидесятые годы прошлого века. «Расписанный» разными матерными словами, он будто напоминал всем, кто был и будет ещё здесь, что таинство природы с этого места заканчивается и начинается человеческое присутствие.
Последние годы Тимофей замечал, что река становится мельче, а рыбы в ней всё меньше. Причины тому были разные, но главные заключались всё в той же бесхозяйственности и уродливом отношении к реке и природе в целом.
В реку, особенно в последние годы, всё больше поступали токсичные индустриальные и сельскохозяйственные стоки. В результате этого многие виды рыб просто исчезли, судак, линь, таймень, белоглазка, ерш давно уже стали редкостью для здешних рыбаков, редкостью стали они и для Тимофея. Берега стали обрастать осокой и мелким кустарником. Река заметно стала мелеть, рождая всё новые и новые островки, покрытые тиной и травой.
Несмотря на это, любовь к природе и рыбалке разжигала у него с каждым годом всё новую и новую страсть. Погружаясь в светлую, чувственную поэзию жизни, Тимофей старался находить в ней ту отдушину, какой не хватало в обыденной суете. «Боги не засчитывают в счёт жизни время, проведённое на рыбной ловле», – любил часто говорить Тимофей своим односельчанам при удобном случае. И действительно, излюбленным видом рыбалки для Тимофея была ловля рыбы, и особенно с лодки. В ней он мог находиться часами, не утомляясь и не обращая внимания на быстро бегущее время, увлекаясь и разглядывая одновременно зелёные берега или различные отмели среди глубин, или, наоборот, глубокие канавы на мелях, а иногда долго всматриваясь в песчаный или галечный грунт, хранивший многие тайны этой реки.
Больше всего Тимофея привлекали перекаты, расположенные обычно выше глубоких ям, созданных самой природой, узкие коридоры между зарослями водной растительности, различные отмели и глубокие ямы. Особенно Тимофей любил рыбачить в местах, где ровный участок заканчивался крутым обрывом, он знал, что под таким «свалом» наверняка можно было поймать самую разную рыбу.
Подлатав крышу и наведя порядок в избушке, Тимофей занялся рыболовными снастями, арсенал которых включал несколько поплавочных удочек, с десяток закидушек, столько же жерлиц и три капроновые сети разной длины. Кроме того, Тимофей планировал сплести в ближайшее время несколько корчажек.
Уже через сутки он первый раз отплыл от берега. Лодка держалась устойчиво и легко, преодолевая не только течения, но и перекаты. Сплывая вниз по течению реки, Тимофей умело работал вёслами, ощущая при этом не только прилив энергии, но и волнение от предстоящей работы; измеряя глубину воды веслом, он примечал возможные места для прикормки. Он знал, чтобы ловля шла успешно, надо в первую очередь определить, где обитает в настоящее время рыба. А из всех мест обитания предпочтение он отдавал тому, где ровное, без задевов, дно и достаточная глубина. Увлёкшись изучением реки, Тимофей и не заметил, как стало смеркаться. Причаливая к берегу, он почувствовал небывалую усталость и незначительную боль в груди. Закрепив лодку, Тимофей тяжело прошёл в избушку. Растопив железную печь, он вскипятил чай и после недолгого чаепития лёг, не раздеваясь, на устланные зелёной травой полати. Закрыв глаза, он крепко уснул.
