Драма снежной ночи. Роман-расследование о судьбе и уголовном деле Сухово-Кобылина - страница 11

У него, последнего представителя рода Сухово-Кобылиных (о судьбе его несчастного младшего брата речь пойдет ниже), чувство дворянской гордости было в высшей степени обостренным. Во славу своего рода и с тоской о его былом величии он организовал в Кобылинке музей, где свято хранил семейные реликвии и документы – «государей моих жалованные грамоты». Об этом музее писали газеты, его посещали любители русской старины.

– Мы, Кобылины, могучий род! – любил говорить он.

Судьба в ответ послала ему клеймо страшного обвинения, тюрьму и разорение; обрушила на Кобылинку свирепый пожар, испепеливший родовую усадьбу и смешавший с прахом рескрипты царей, и, завершая тяжбу с ревнителем последних оплотов «могучего рода», обрекла его на старость без семьи и потомства и уготовила смерть на чужбине в одиночестве и забвении.

«Странная, странная судьба!»

Оставив магазин Мене, Луиза приняла русское подданство и стала именоваться московской купчихой Луизой Ивановной Симон-Деманш. Александр Васильевич снабдил ее капиталом в 60 тысяч рублей серебром и открыл на ее имя торговлю шампанскими винами со своих заводов, находившихся в селе Хорошеве под Москвой, а также мукой, медом, сахаром, патокой и прочими бакалейными товарами, поставлявшимися в изобилии из его родовых имений в Тульской, Нижегородской, Владимирской, Московской и Тверской губерниях.

Вскоре Луиза стала управлять многими коммерческими делами и предприятиями Кобылиных. Она с успехом представляла интересы дворянского семейства в купеческом мире.

Француженка сумела расположить к себе всех родственников Кобылина, которые, как пишет Феоктистов, «убедились, что ею руководит искреннее чувство, а не какой-нибудь корыстный расчет». Луиза была посвящена во все торговые и финансовые операции не только Александра Васильевича, но и его зятя (мужа младшей сестры) Михаила Петрово-Соловово и кузена Ивана Шепелева – крупнейших московских коммерсантов, которые доверяли ей без расписок огромные суммы, ценные бумаги, документы и золото.

Мать Александра Васильевича и его сестры Софья и Елизавета испытывали к француженке необыкновенную привязанность. Они называли Луизу «доброй и прекрасной женщиной». Для них она была преданным другом, доверенным лицом, милым и приятным собеседником. Без участия и совета парижской модистки сестры Кобылина не делали ни одной даже самой мелкой покупки – салопа, пелеринки, шляпки… Авторитет Луизы во всех семейных делах был настолько велик, что даже Мария Ивановна, обладавшая неограниченной властью в доме, не обходилась без ее помощи, когда нужно было оказать влияние на сына. В одном из писем она просила француженку уговорить Александра не оставлять службу в канцелярии генерал-губернатора, которая давала бы ему возможность баллотироваться на пост губернского предводителя дворянства. Но здесь Александр Васильевич был непреклонен: в 1849 году он вышел в отставку в чине титулярного советника. При этом он заявил:

– У меня и на могиле будет надпись: никогда не служил!

Через Луизу же Мария Ивановна пыталась смягчить крутой нрав сына. Она не раз говорила француженке:

– Остерегайте его, Луиза. Он неучтив и груб с людьми, с которыми имеет дело, и в особенности с кредиторами.

Александр Васильевич попросту имел обыкновение гнать кредиторов в шею. Этой своей чертой он потом наделил своего персонажа Кречинского.