Въ ночномъ зенитъ уходящихъ грядъ
Подковываетъ музыка тѣхъ рукъ терпѣніе,
Которыя здѣсь принимали пустоту…
Беру мгновенья по измятому листу;
Читаю вздоръ – мигъ вѣчнаго горѣнія
Обремененныхъ революціей одѣть нарядъ
Изъ бѣлыхъ рамъ, не спящихъ у трамвая.
Гдѣ даль склонилась пораженнымъ звѣремъ?
Не скажешь… Я просить не стану.
За боль держась, отсюда встану;
По крику совъ, чьихъ мы именъ не разумѣемъ,
Пойду къ словамъ, попутно двери закрывая.
Писать просила… Не хочу. Но стану.
Звѣздой полярной я прикрою имя.
Но всѣ узнаютъ, гдѣ я съ рельсъ шелъ.
Не тѣломъ опечаленнымъ нашелъ
Два глаза. Но смотрю я ими
Вдаль отраженному проспектомъ стану.
Межъ оконъ въ будущемъ изгнаньѣ
Появятся упоминанія похожихъ росъ.
И небо дастъ все тѣ же опасенья
Въ водѣ безвкусной не найдя спасенья
Отъ жажды, что дало вопросъ,
Учтутъ ничтожной пыли предписанья.
Мнѣ эти дни – какъ искушенія ограды.
Въ чужихъ я брать не стану своего.
И даже сонъ сквозь боль виска
Не броситъ въ ноги спелаго песка.
Но ты уже не помнишь ничего.
Другія тутъ замрутъ подъ оловомъ награды.
Все одиноко… Звукъ издалека
Доноситъ годы – безъ недѣли часъ.
Я напишу у спиленной сосны
Три круга, отданныхъ вліянію весны.
Ты – меньшинство. Я дѣлаю экстазъ
Отъ желтой дали стараго клинка.
Возьми меня въ завѣтный Рай
Черезъ грѣхи и свѣчи на канунъ.
Не все еще исполнилось отъ дали.
Я не верну, что не отдали;
Не потеряетъ власть и точку «нунъ».
А ты сама колодой той играй.
Въ ея вискахъ не будетъ страшной доли.
О томъ, лежа подарочно, твержу
Подъ чуждыя убранства заплетенныхъ.
Запутавшись въ путяхъ, серьезно искривленныхъ,
За моремъ строкъ еще слѣжу,
Для вѣрности кидая въ море соли.
И, дважды до порѣза окунаясь
Въ сочувствіе къ столу подъ лампами игры,
Добавлю и отмѣрю заклинанья.
Все тѣ, что были для мечтанья
Шарахаться впередъ до вольности поры.
Но времена въ полетѣ исковеркать постараясь.
