Дурак на красивом холме - страница 24

– Я человек конструктивный и уважаю личную свободу другого человека. Давай, ввиду сложившихся непростых жизненных обстоятельств будем вместе вести борьбу за существование, а любить можешь хоть чёрта, только сюда его не приводи! Согласна?

У Вероники в синих глазах заиграли искры. Ей явно понравилась моя краткая, но содержательная речь.

– Я согласна. Только много не пей! Я не люблю этого.

– Yes, certanly. You are quite right, – когда мне задавали неприятные вопросы или в чём-то обоснованно изобличали, я предпочитал отбрехиваться «по-мерикански».

– Теперь следующее: из доярок тебе придется уволиться…

– Я телятница, а не доярка, – улыбаясь от непонятного мне удовольствия, возразила Вероника.

– Pardon me. Но это всё равно. Мы здесь свою собственную ферму организуем… Завтра Андрей приедет на тракторе, выгрузимся и поедем с ним в поселок увольняться. Пока нет своих средств передвижения, надо пользоваться любой оказией. Можешь не бояться – поутру с похмелья все наши ночные разбойники будут ниже травы, тише воды.

– Я не боюсь… А как обратно?

– Здесь автобус ходит из районного центра – его придется на тракте перехватывать. Только я график движения никак не могу запомнить. Хорошо, если ты возьмешь это дело под свой контроль… И еще: как быть с Ральфом? Ведь это собственность, как я понял, семьи твоего жениха?

– Ральфа я им не отдам!

– That’s right. Если что, я им заплачу. Хотя, по справедливости, они должны нам заплатить за моральный ущерб.

Вероника зевнула, прикрывая рот. Наверное, специально, чтобы продемонстрировать пренебрежение к интересам семьи бывшего жениха.

– Да. Пора спать. Нам осталось всего ничего для сна!

Я встал и подбросил в камин дров.

– Иди в спальню и разбирайся там сама как можешь.

Я подал ей найденный фонарик.

– Свежее белье найдешь в сваленной в углу куче – я не успел еще всё разложить по шкафам.

Отправив Веронику, я собрал грязную посуду и хотел было ее мыть – вода в вёдрах согрелась.

– Вероника! Я совсем забыл – тут два ведра горячей воды! Можешь сполоснуться в ванной…

Но Вероника уже не отзывалась. Не переменив белья, она нырнула в мою постель, в которой я и сам по забывчивости ни разу не спал, предпочитая спальный мешок, раскинутый у камина. Так было душевнее и теплее, как в лесу у костра.

Я задумался, стоя у порога спальни – мыть ли посуду или тоже отправиться спать?

А если спать, то где? Растягиваться как собаке у камина или идти в холодный сырой кабинет на диван?

А может попробовать сунуться к теплой Веронике? Она явно показала свою симпатию ко мне во время застольного диалога! Но это противоречило моей недавно произнесенной речи о свободе и неприкосновенности личности и моей декларации о собственном нейтралитете и непосягательстве на ее тело! Вот дурак – сам себя загнал в угол пьяным словоблудием!

Рядом со мной нарисовался Ральф, вдумчиво вглядываясь в меня и как бы соображая, не задумываю ли я что худое против его хозяйки?

Такое бдение-наблюдение сбило с меня и без того робкое желание совершить подвиг и я решил ретироваться. Но тут раздался голос Вероники:

– Иди сюда! Я не люблю, когда стоят в дверях.

– Ты мне или Ральфу?

– Тебе! А Ральфа уложи около камина. Завтра сделаешь ему конуру.

Я хотел было сказать, что завтра и без того будет много дел, но передумал. Не время было дискутировать на эту тему – всему своё время!..

Поутру мы проснулись от лая собаки внутри дома и тарахтенья трактора за окном. Прежде чем вставать и надевать портки, я прильнул было в приливе сокровенной благодарности к Вероникиной шее, но она уперлась руками в мою грудь, не грубо, но решительно отстранив от себя и давая понять, что нежности ей не нужны.