Не знаю, как долго бы мне пришлось сидеть в болотном убежище, если бы не пришедшая внезапно гроза.
Очистительная гроза, потому что мои преследователи, подобно нечистой силе мигом убрались в свои дальние углы и щели, как в гоголевском «Вии» упыри и вурдалаки.
Наверное, я был стихийным пантеистом, потому что искренне возблагодарил бога-громовержца и безбоязненно вышел на большую дорогу, не страшась сверкающих молний и радуясь теплому обильному дождю, который смывал с меня болотную грязь. Чтобы дать выход своему ликованию, я крутил над головой мою палочку-выручалочку будто винт вертолёта.
Спасибо матери-природе! Как часто она выручала меня в самые проблемные моменты! Неслучайно, кто-то очень мудрый сказал, что природа наиболее полное проявление бога.
Дома меня ждал сюрприз. Не очень приятный. Приезжала милиция с проверкой наличия у меня ружейного сейфа. Откуда растут ноги у этого внезапного и неожиданного визита, было понятно.
Вероника и Пафнутий вели себя спокойно, с достоинством, без ненужных дерганий и возмущений, как и следует вести себя простым уязвимым людям в контактах с защитниками интересов более весомых и значимых граждан свободной и независимой республики.
Не дождавшись меня и не сумев спровоцировать моих домашних на адекватную реакцию, проверяющие уехали, испугавшись возможной распутицы из-за начавшейся грозы.
Мы растопили камин, подсушили около него забытых во дворе из-за визита незваных гостей и попавших в результате под дождь пуховых гусят. Наблюдая их, мы затеяли пить чай, сготовленный опытным в этих делах Пафнутием. В заварку он положил помимо собственно чая разные почки, цветочки, листочки вплоть до березовых.
Согретые горячим, насыщенным витаминами и довольно вкусным напитком, мы почувствовали не только физический, но и моральный подъем. Как там у древних: " В здоровом теле здоровый дух!»
Вспомнив и погрустив о Ральфе, мы решили, что необходимо срочно заводить другую собаку.
Пафнутий предложил приютить пару бездомных псов, которые крутятся в городе у мусорок. Понимая старика, я сказал, что сочувствую таковым, но как охотнику мне необходима породистая собака, и даже, может быть, две или три.
В идеале, я бы хотел легавую, норную и гончую.
Но тут вмешалась Вероника, заявившая, что не потерпит такого обилия собак, тем более с практикуемым нами запусканием их в дом.
Тогда я вернулся к утреннему разговору о лайке как к собаке с широким диапазоном использования и как к самой безоговорочно морозоустойчивой.
– Да, лайки славные собаки! – поддержал Пафнутий. – Всегда бодрые такие, весёлые… Хвост калачом, уши торчком! Не то что твои легавые с опущенными ушами и вечно грустными глазами.
– Они грустят, потому что хозяева их постоянно в квартирах томят, – неожиданно для меня вступилась за легавых Вероника. Я вспомнил, что она тоже горожанка и навидалась немало модных в своё время сеттеров.
– Короче, решили! – подвёл я итог короткой дискуссии. – Заводим лайку! Теперь дело за малым – надо ехать в город. Брать в питомнике, если он ещё существует, либо у какого-нибудь хорошего охотника-заводчика породистого щенка-лайчонка, а то и двух…
– Двух не надо! – пресекла сразу Вероника.
– Хорошо, одного. Но с хорошей родословной!
– А здесь разве нет лаек? – спросил Пафнутий, собирая посуду. Он всегда помогал Веронике, в отличие от меня.
– В деревнях брать щенков чревато. Тут не следят особенно за контактами и полукровок называют лайками.
