Наутро Вероника потребовала, чтобы я дал ей честное и благородное слово, что не буду по собственной инициативе ввязываться в конфликт с Григорием и его бандой. Слово я дал, хотя и не сомневался, что столкновение рано или поздно произойдёт
– А как же Ральф? – спросил я, прежде чем сесть на велосипед.
– Пусть будет с ними. Они его тоже любят. И кормят хорошо.
– А мы плохо?!
– Хорошо, но они ещё лучше! – беспощадно ответила честная Вероника. – У них возможностей больше.
– И у нас будут. Не всё сразу!
– Надо завести другую собаку! – поддержал Веронику Пафнутий. – Более строгую.
– Ладно! – согласился я, сам понимая, что мне, как охотнику, нужна собака более универсального типа – лайка или дратхаар. Но для сельской местности, где собаку можно держать на улице, лайка, однозначно предпочтительней. Немецкие дратхаары, у которых отсутствует необходимый теплый подшерсток, чувствуют себя на сибирском морозе комфортно только во время движения.
Я выехал из ворот и покатил на велосипеде по уже известному маршруту к месту расположения наших ловушек.
Нашёл их быстро – видимо, благодаря выработавшемуся звериному чутью.
Отяжелевшие и потемневшие от утренней росы, покрытые осиновой корой, они не вписывались в берёзовый ландшафт. Надо было искать другое место, поросшее осиной или подобной ей древесной растительностью.
Ловушки с петлями я надел на концы моей многофункциональной палки бо, в свою очередь прикрепленную к раме велосипеда. Теперь одна из ловушек болталась впереди рулевого колеса, а другая сзади, за багажником.
Стараясь твёрже держать руль, чтобы сохранять равновесие, что было непросто с раскачивавшимся грузом, я направил велосипед вперед, в сторону вражеского урочища. Ехать пришлось недолго. Буквально через метров пятьсот в открывшейся моему взору долине засинелись одинаковыми стандартными ульями системы Дадан владения Яструбов. Однако все деревья, растущие на прилегающей к пасеке местности, были берёзами.
Надо было изыскивать другое место. Согласно приобретенному опыту, я спрятал велосипед в массиве глухой крапивы, предварительно отвязав палку бо от него и водрузив шест с ловушками на правое плечо. Наверное, я стал похож на древневосточного водоноса, разносившего таким образом воду в тыквенных сосудах.
Ноги сами понесли меня влево – в предполагаемую сторону протекавшей в том направлении речки Светлой, ставшей для меня близкой и родной.
Минут через пятнадцать неторопливого хода, я вторгся в пойменные заросли тальника, вербы, ольхи и черемухи с небольшими вкраплениями довольно чахлых осин, на которых я и закрепил свои ловушки. Забегая вперёд, скажу, что именно они и сработали через пару недель, хотя на них я менее всего рассчитывал, полагая, что в таком глухом месте, пчелы-разведчицы их просто не найдут. Со временем я понял, что фактор рядом находящегося водоема играет для последних немаловажную, если не определяющую роль.
На обратном пути к спрятанному велосипеду я немного заплутал в пойменной чащобе и совершенно неожиданно для себя вылез из зарослей в другом месте, фактически на самые ульи, испугав своим неожиданным появлением пасечников, совершавших утренний обход.
Вместо того, чтобы просто и дружелюбно поздороваться с ними да идти своей дорогой как ни в чём не бывало, я почему-то по-звериному шарахнулся обратно в джунгли, вызвав этим переполох среди пчеловодческого контингента, принявшего меня за застигнутого врасплох злоумышленника.
