Полезность ребенка выражалась в основном в потенциальной полезности его родителей, однако против хороших приличных детей бабушка тоже ничего не имела. Польза в дружбе внучки с такими детьми казалась бабушке очевидной.
К сожалению, в нашем классе, что на первый взгляд, что на более пристальный, полезных детей и полезных родителей оказалось очень мало.
Вначале бабушкино внимание привлекла Вера Афанасьева, высокая девочка, с длинной светлой косой, похожая на Аленушку из сказки. С ней бабушка усадила меня за парту 1 сентября. От Веры сильно пахло курами. Это запах заинтересовал бабушку. Оказалось, что Вера пахла курами не случайно. Родители Веры с началом Перестройки завели дома козу и кур. Козу поселили на балконе, а кур – на пятиметровой хрущевской кухне, им отгородили сеткой настоящий загон. Куры за сеткой кудахтали, клевались и гадили. Когда мы сидели за кухонным столом, они пролетали прямо рядом с нами, чем приводили меня в неописуемый восторг. Выйдя от Веры, мы с бабушкой еще полдня пахли курами.
Наш поход оказался достаточно бесполезным, с точки зрения бабушки, потому что, Верины родители сказали, что не смогут продавать нам яйца кур и козье молоко, им еле хватало на себя. После этого бабушкин интерес к Вере и ее семье сразу пропал. Мне же, напротив, понравилось играть с Верой, я еще не научилась как бабушка безошибочно определять, кто полезен, а кто – нет. Вера всегда играла в то, что она златогривый жеребёнок. Она ржала, била копытами и трясла гривой. Этот жеребенок не имел ничего общего с другими, настоящими жеребятами и лошадьми, которых я знала по Сосновому. От жеребенка Веры можно было не ожидать ничего плохого. Я это ценила.
Дедушка Петрова рано овдовел. Он был единственным свободным мужчиной среди встречавших нас из школы бабушек. Все бабушки были по большей части вдовами или давно разведенными, дедушек на всех не хватало. Поэтому, моя бабушка, отметив полезность и интересность одинокого дедушки Петрова, сразу взяла его в такой оборот, что на других бабушек из нашего класса он даже не смотрел.
Когда он забирал Антона из школы, мы всегда шли гулять вместе.
Впереди шествовали моя бабушка и дедушка Антона, сзади – мы.
Мне Антон не то чтобы сильно нравился, даже с учетом подаренной точилки, Димка Рысаков казался мне симпатичнее и внешне, и вообще, но в такие дни, когда бабушка шла впереди с дедушкой Антона мне было как-то очень хорошо.
Мы шли сзади и хулиганили, например, незаметно кидали снег им в спину, или отставали и прятались за кустами. Бабушкина спина, маячившая впереди выглядела такой огромной, и все казалось очень устойчивым и безопасным. Бабушка при дедушке Петрова многое спускала мне с рук и только заливисто смеялась, когда ей в спину летел очередной снежок. В другой ситуации это не возможно было представить.
Я любила такие дни, особенно когда шел сильный снег. Тогда казалось, что в мире больше ничего нет, только мы, снег, и бабушка – впереди, со звездной россыпью снежинок на темно-синем пальто.
На морозе аллергия Петрова отступала, руки у него не чесались, и он становился обыкновенным мальчиком, который не кидается на каждого, кто резко пошевелится. Видимо, поэтому, ему такие дни тоже нравились.
К концу первого класса после многочисленных совместных прогулок, бабушка подвела итог и пришла к выводу, что вреда от моих драк с Петровым намного больше, чем мнимой пользы от дружбы с дедушкой-вдовцом. В результате этого разочарования, бабушка прекратила наши совместные выходы, к тому же я запретила ей встречать меня со школы.
