– Может, ты прекратишь обнимать ее у меня на глазах? – выкрикнула она. – А вы, мадемуазель, тоже хороши! Это, в конце концов, неприлично!
Девушка смутилась, сделала несколько шагов, чтобы покинуть корт, но Михаил удержал ее.
– Иди, Оля, домой и успокойся, – в раздражении сказал он. – Мне стыдно за твою выходку.
– Ничего, – пробормотала девушка, которую, как потом оказалось, звали Ксенией. – Я понимаю. Ваша жена сейчас воспринимает всё болезненно. Я понимаю.
– Вот и хорошо, – сразу успокоился Михаил. – Раз понимаете, то давайте сыграем еще партию.
И они начали играть!
От охватившего ее гнева Ольга еле сдержалась. Какая наглость! Ей тут же захотелось вцепиться этой наглой девице в волосы! Но нет, нет. Надо взять себя в руки. Ольга заставила себя развернуться и покинуть корт. Не видеть их. Главное сейчас – не видеть их вместе! Плача от обиды, Ольга бездумно шла по дороге в сторону леса. Лес был большой, нехоженый. Куда она шла, Ольга не знала. Шла себе и шла, отодвигая ветки кустов и деревьев, через бурелом и вдруг вышла к малиннику. Крупные сочные ягоды так и манили ее к себе. И было их видимо-невидимо. Боже, какая сладость! Было так вкусно, что у Ольги даже высохли слезы, и вдруг она услышала хруст веток. Значит, здесь еще кто-то собирает ягоды? Что за человек? Ольга напряглась, отошла на всякий случай от малинника на небольшое расстояние, и тут из-за кустов прямо на нее совершенно неожиданно вышел… медведь! Большой, огромный, настоящий! Встал как вкопанный и смотрит на нее своими маленькими черненькими глазками… Сначала от страха у Оли ноги как парализовало, но вскоре, опомнившись, она во всю прыть бросилась бежать, совсем позабыв о своем животе и не разбирая дороги. Ветки деревьев больно хлестали по лицу. Куда она бежала? К выходу из леса или наоборот? Но вот впереди просвет. Туда, туда! «Помогите! – кричит она что есть силы. – Помогите!» Наконец, не переставая кричать, она выскочила на просеку. Там, в недоумении соскочив с телеги, доверху груженной сеном, вскинул уже свое ружье крестьянин.
– Ты чего? – спрашивает он.
– Медведь, – кричит она, показывая на лес. – Там! Там!
Выстрел нарушает тишину. Лошади слегка шарахаются в сторону, но крестьянин крепко держит их за поводья.
– Всё, успокойтесь, барыня, медведь теперь уже точно ушел, – говорит крестьянин. – Что же вы одна-то в лес ходите? Разве можно в вашем положении? Матерь Божия, спаси и сохрани! – крестит он Ольгу. – Садитесь, я вас домой отвезу. Где дача-то ваша, барыня?
Пока крестьянин доезжает до Ольгиного дома, солнце уже заходит за горизонт.
– Где ты пропадала? – недовольно ворчит Наталья. – Время ужинать, а ты еще и не обедала. О себе не думаешь, так хоть о ребенке подумай.
– А Миша дома?
– Нет. Тоже не приходил. А где ты его бросила? Вы же вместе ушли.
Ольга уходит в комнату. Слезы снова начинают душить ее. Не приходил? Значит, он до сих пор с ней? С этой Ксенией? Сколько же она будет терпеть такое к себе отношение?
Миша появился только поздно ночью. Пьяный. Ни слова не говоря, он улегся на постель и захрапел. Вероятно, от всего пережитого, да еще и из-за быстрого бега по лесу Ольга проснулась ранним утром, почувствовав, что лежит в какой-то прозрачной луже. Она тихонько встала и прошла в комнату Натальи.
– Наталья Александровна, из меня вода какая-то идет, – испуганно сказала она.
– О господи! Это воды отходят. Надо срочно в клинику. Одевайся!
