— Право, ваше высочество, мы с вашим отцом были весьма близки в молодости, вам ли не знать. — Он выглядел безмятежно, но вот что я научилась делать за годы работы в «Вермине», так это видеть злость, спрятанную на дне глаз. Мне везло — та злость была направлена не на меня, я была бухгалтером, а не одним из лиц с глянцевой обложки, и потому наблюдала эту злость со стороны. Теперь же пришлось столкнуться с ней лицом к лицу.
— Не спорю, вы были близки. Но, кажется, доверительные отношения между вами давно уже не в чести? — Я улыбнулась одними губами, продолжая пристально смотреть на стоящего рядом со мной аристократа. — Зачем вы привели меня сюда, Эверард?
Герцог, изучая меня глазами, хмыкнул. Куда-то пропала его очаровательная улыбка, взгляд стал куда жестче, но словно бы и заинтересованней. Кажется, меня перестали считать за дурочку. Это было не очень хорошо, но роль дуры мне всегда давалась с трудом, и проблем от этого я еще в том мире хлебнула немало.
Повернувшись к портретам короля и королевы, Эверард молчал некоторое время, глядя на них, а потом, искоса, на меня.
— Вы изменились, ваше высочество. Мне, право, жаль, что вы все же не станете женой моего сына. Да что там, будь я на пару десятков лет моложе...
Я прервала его, подняв правую руку. Взгляд герцога тут же прикипел к белому знаку на моей коже.
— Оставьте свои сожаления и комплименты для того, кому они действительно придутся по вкусу, герцог. Я спрашиваю еще раз: зачем вы привели меня сюда? Я видела эти портреты всю свою жизнь, однако разговаривать о приемах живописи вы явно не планировали, так что же вы хотите мне сказать или что услышать от меня?
Я опустила ладонь и скрестила руки под грудью, Эверард, словно избавляясь от какого-то морока, тряхнул головой и посмотрел мне в глаза.
— Я здесь для того, чтобы понять, что нашла в вас Светозарная. Не хотел, чтобы мне мешали ваши подданные.
Как-то недостаточно уважительно. Топнуть ногой, возмутиться? Нет, слишком претенциозно.
— И как успехи? — Я, не меняя позы, подняла взгляд на портрет королевы, прикрытый вуалью. Эверард на мгновение скривил губы и, будто бы через силу, ответил:
— Вы действительно изменились, ваше высочество. Жаль, что так поздно.
— Поздно для чего? — Я снова посмотрела на него, не понимая, как в этом человеке что-то могло меня очаровать еще мгновение назад. Точно наваждение какое-то. Нет, его голос и впрямь красив, и он все еще напоминал камышового кота, но... что-то исчезло. А самое важное, что он так и не ответил ни на один мой вопрос прямо. Манера общения аристократов? Или он делал это по какой-то своей причине?
— Для вас, Эвелин. Для вас поздно. Как бы вы ни храбрились, вам уже ничего не изменить.
О, старый облезлый кошак, я еще найду, чем тебя удивить, поверь мне!
— Несомненно, обсужу вашу позицию со Светозарной при нашей следующей встрече. — Я выдала самую естественную улыбку, на какую была способна. Зрачки герцога резко сузились, ресницы задрожали — будто старый интриган что-то почуял, что-то, что его напугало, но смог быстро справиться со своими чувствами. Его спина чуть согнулась в поклоне.
— Позвольте покинуть вас, ваше высочество.
— Вы узнали все, что хотели?
— Более чем.
— В таком случае вы свободны. Ах, нет, — вроде бы вспомнив в последний момент, я подняла правую руку вверх и, накрутив на палец выбивающийся из прически локон, чуть склонила голову к левому плечу, — как поживает мой... м-м-м... несостоявшийся жених?
