Двойная жизнь. Часть II: из света во тьму - страница 22

Мужчина был порядочно избит, одет явно не по погоде и оттого — очень слаб. Его положили в одну из повозок, и когда армейский лекарь доложил, что неизвестный пришел в себя, я не стала отказывать своему любопытству и изъявила желание присутствовать при разговоре, отправив Гаратэ к хвосту колонны.

Общался с подобранным на дороге мужчиной один из офицеров, Гильом, я знала его шапочно как одного из доверенных лиц Бернарда, и не более. Заметив подъезжающую меня, офицер сбился с вопроса, заставив закутанного в одеяло «подобрыша» беспокойно высунуться из повозки, чтобы тут же, округлив глаза, спрятаться обратно.

— Ваше высочество... — начал было офицер, но я подняла руку, прерывая его.

— Пожалуйста, продолжайте. Я лишь хочу послушать.

Офицер кивнул, сидящий в повозке спешно опустил взгляд до того, как я сумела его поймать, и глухо закашлялся.

— Так... что было дальше после того, как вас согнали на площадь? — собравшись с мыслями, Гильом продолжил прерванный мною разговор, а я обратилась в слух.

— Нам зачитали приказ его светлости герцога Фиральского о том, что каждое село обязано предоставить не меньше десяти и еще пяти мешков зерна, три коровы и три раза по десять курей...

— Приказ какого герцога? — уточнил офицер, но мужик отчаянно затряс головой.

— Не знаю, ваша милость, Фиральского герцога, и все.

— В какие цвета были одеты солдаты?

Селянин снова отрицательно закачал головой:

— Без цветов они были, ваша милость. Ни знамен, ни котт³ поверх, попона на коне — и та была пестрая.

Офицер раздосадованно хмыкнул, а я почувствовала, что снова сжимаю поводья. Водили за нос не только нас, но и простых жителей — попробуй потом объясни, что грабил тебя «тот, плохой», а ты-то «хороший» герцог. Да даже у меня самой не было уверенности, кто из них хороший, а кто — плохой.

А ведь выбрать придется... С одной стороны — законный наследник отцовского титула, лояльный короне изначально. С другой — его младший брат, которого, очевидно, держат как символ «благородного восстания» мятежники, рвущиеся к власти. А если все не так?

Если восстание — лишь логичный исход недовольства властью? Хотя в таком случае отец все же сказал бы мне об этом... Нет, нельзя искать второе дно. Моя задача не восстановить справедливость, а в первую очередь обеспечить целостность королевства и получить лояльное герцогство, богатое ресурсами. Остальное — второстепенно.

Тряхнув головой и прогоняя непрошеные мысли, я снова прислушалась к разговору офицера с подобранным на дороге мужчиной.

— ...прятались. Кто в подпол, кто за домом. Ловили, как зверей. Сказали, что надо было по-хорошему отдавать, а теперь сами возьмут. — Голос сидящего в повозке человека был глух, полон какой-то бесконечной тоски и смирения.

— Ловили, а потом что?

— Известно что, ваша милость. Баб насильничали, мужиков в кандалы. Детишек не трогали, только дочку мельника конем затоптали по случайности...

У меня не находилось никаких слов — ни цензурных, ни матерных. Словно услышанное разом вышибло все мысли и блуждало теперь в голове, эхом отдаваясь в подкорке. Гильом вздохнул, подождал, пока говорящий откашляется, выпьет из врученной ему лекарем фляжки и продолжит сам без дополнительных вопросов.

— Потом петуха пустили по крышам. В амбаре бочку с маслом разбили, чтоб горело, значится, лучше. Мертвых хоронить запретили, велели стаскать в тот же амбар, да так с ними и подожгли. Я так и сбежал... — селянин глянул на меня коротко и снова опустил глаза, — трупы таскал, а с последним сам на кучу лег у стенки, мертвым прикинулся, вид у меня подходящий был... да и кто меня там в лицо из солдат запоминать станет? Как факелы внутрь закинули и ворота закрыли, так я к дальней стенке убежал и стал там доску раскачивать. Когда балки рушиться стали — уже выламывал, не услышали бы меня все равно. И выполз в ту дыру, да там сознание и потерял, надышался...