Входная дверь скрипнула, раздались тихие шаги. Пользуясь тем, что еще не сняла с себя штаны, я высунулась в горницу и увидела Харакаша, стряхивающего с одежды снег. Заметив меня, он удивленно округлил глаза и, подойдя ближе, шепотом, видимо, чтоб не будить уже уснувшего Альвина, поинтересовался, почему я не сплю.
— Страшно, — честно призналась я, так же понизив голос.
Островитянин несколько мгновений смотрел в мое лицо, нахмурившись, затем тяжело вздохнул.
— Ложись, я сейчас вернусь. — И, снова накинув свое пончо, вышел из дома, тихо притворив за собою дверь.
Надеюсь, он не за комтуром пошел...
Тем не менее я разделась, оставшись в белье и рубашке и легла в кровать, укутываясь одеялом. Сонливость накатывала волнами, но то и дело я ощущала уколы страха, стоило мне ей поддаться, и потому ворочалась, вздыхала и прислушивалась к звукам в доме и за его пределами.
Наконец стукнула дверь в сенях, затем скрипнула в доме. Аккуратными шагами вернувшийся мастер меча прошелся по горнице, пошелестел углями в очаге и зашел в мою комнату, неся в руках миску, над которой тонкой струйкой тянулся дымок, и исходящую паром кружку из глины.
— Пей. — Харакаш протянул мне напиток, и я, принюхавшись, различила только слабый мятный аромат во всем травяном многообразии незнакомых запахов. Мастер меча тем временем поставил на сундук миску, в которой оказались какие-то травы и, кажется, еловая веточка, пошебуршил в ней этой самой веточкой и сел на пол, прислонившись к изножью кровати спиной.
— А что это... — начала было я, но островитянин меня прервал.
— Пей и молчи. А как допьешь — закрывай глаза и спи. — Непререкаемые нотки в голосе заставили меня насупиться, но я все же послушалась. Как-никак он для меня старался. Мог сейчас спокойно развалиться на своем матрасе и видеть второй сон, а не нянчиться с испуганной девчонкой.
«А ведь я и есть для него самая настоящая девчонка. Он же в два с лишним раза как минимум меня старше! Интересно, где он был и что видел? Наверняка у Харакаша была очень насыщенная жизнь... Только вот молчит как партизан и не рассказывает ничего. Ну, ничего, разговорю как-нибудь» — так, размышляя о прошлом островитянина, я выпила весь отвар, который он мне принес, устроилась поудобнее и вдруг поняла, что засыпаю. Мягко, но крепко проваливаясь в объятия сна, я слышала, как сидящий у изножья кровати мастер меча что-то мурлыкает под нос, какую-то простую цикличную мелодию. Под потолком комнаты легкими изгибами вился дымок из импровизированной курильницы и, попытавшись сфокусироваться на нем взглядом, я окончательно заснула.
— Ваше высочество!.. Бу-бу-бу, бу-бу... Ваше высочество!.. — доносилось до меня сквозь сон. Я закопалась поглубже под одеяло, натягивая его до самой макушки, и сонно проворчала, что меня нет дома.
Кажется, мой ответ вызвал некоторое замешательство по ту сторону, да и сама я, поняв, что ляпнула, соизволила приспустить край одеяла, высунув нос наружу и посмотреть, что и кому от меня надо. Сонно щурясь в полумраке комнаты, я недовольно уставилась на Альвина, что, заметив мой царственный лик, встал по стойке смирно и оповестил меня о необходимости вставать и собираться к выезду.
Ну да. Фраза «выходим засветло» была сказана не для красного словца.
