— Барон, мое войско не имеет легкой конницы, а синие сюркоты — всего лишь ткань. Я могу поклясться, что не причастна к похищению вашей дочери. Но скажите мне, Каддор, почему вы не вернулись к своим союзникам, сообщив, что в ваших бедах виновна я, а привели к стенам крепости собственный отряд и ждали два дня, пока я приду в себя?
Скрестив руки на груди, я пристально наблюдала за стоящим на коленях мужчиной. Харакаш, прищурившись, сунул обе ладони под свое пончо и я не сомневалась, что любого, кто сочтет островитянина безоружным, ждет неприятный сюрприз.
Каддор молчал, тяжело вздыхая и источая волны горя, вины и беспокойства, а затем все же заговорил.
— Я взял Соэнлику с собой, потому как последнее время в нашем имении стало небезопасно, — барон замолк на мгновение, словно решаясь, а потом продолжил: — Всем сторонникам законного герцога, юного Герберта, ясно, что час, когда узурпатор будет повержен, не за горами. Породнится с ним хочет каждый, в чьей семье есть девочка подходящего возраста... Пусть мы все связаны одной целью, но многие готовы воспользоваться положением и устранить возможных соперниц.
«Охренеть. Они еще не успели посадить на трон своего ставленника, но уже пытаются подложить под него собственных дочерей, не гнушаясь убивать возможных соперниц. Прекрасно, просто прекрасно...»
— Барон, вы возвращались за своим отрядом в свое имение? — Мужчина коротко кивнул, и я продолжила: — Письмо взяли?
Барон залез рукой за отворот кафтана и вытащил сложенный лист бумаги, после чего, чуть помедлив, протянул его мне.
Мне пришлось наклониться вперед, чтобы взять его из рук барона.
— Встаньте уже. Хватит вытирать пол, он тут достаточно чист и без этого, — раскрыв письмо, я принялась его рассматривать, пока Каддор с тяжелым вздохом поднимался с колен.
«Тонкая, белая бумага, такая же, как у нас во дворце. Местами линии букв значительно толще, а вот тут и вовсе почти клякса, словно писавший глубоко задумался в этот момент и забыл поднять перо от бумаги. „Дорогой друг, боюсь, дни мои сочтены...“ — да, начало неоптимистичное.» — несколько раз прочитав письмо, весьма прямолинейно написанное, я сложила лист бумаги по старым сгибам, но барону обратно его не протянула.
«Если это письмо подлинное, то Каддор рассказал мне правду. А раз так — вопрос в том, кто еще может знать об уготованной Соэнлике роли?»
— Какова ваша роль в составе...— я чуть было не сказала «мятежников» — войск, поддерживающих Герберта Фиральского?
Каддор хмуро посмотрел на меня, и я, тяжело вздохнув, взмахнула рукой.
— Харакаш, выпроводите барона вон.
Мастер меча сделал шаг от двери к мужчине, тот, напротив, отступил, возмущенно глядя то на меня, то на островитянина.
— Барон, зарубите себе на носу, если вы приходите за помощью, то оставьте ваши игры в тайны и интриги за порогом этого места. Мне и без поиска украденных девиц хватает забот. Я здесь только для одного — вернуть власть герцога в законные руки. А учитывая всю ситуацию, — я покачала сложенным листком бумаги в воздухе. — среди ваших союзников явно не все желают вам добра. И если вы сейчас же не начнете отвечать на мои вопросы, прямо и без утайки, то я отдам вам письмо и выставлю вас вон. И, нет, я не буду испытывать никаких мук совести. Ни как женщина, ни как будущая мать, — я не удержалась, съязвив напоследок.
