— Отправить ворона нужно сегодня же, — я умолкла, понимая, что не представляю себе, как происходит отправка птицы с письмом. Магистр понял мое молчание по-своему.
— Я пришлю служку с тубусом для письма и воском, — старец, нахмурившись, перебрал пальцами по набалдашнику трости, а потом, бросив на меня неожиданно острый взгляд, добавил. — И сам зайду. Письмо лучше защитить магией, тебе, Защитница, полезно будет этому обучиться.
Мне оставалось только кивнуть, соглашаясь со всем сказанным.
Магистр вышел из комнаты, оставив меня с Харакашем наедине.
— Как там Альвин? — спустив ноги с кровати и натянув сапоги, я прошлась от стены до стены, прислушиваясь к своим ощущениям.
— Держится как может. В Алой Крепости не приемлют ругань и это твоего доблестного оруженосца сейчас печалит едва ли не больше всего остального, — островитянин хмыкнул, и я натянуто улыбнулась в ответ. Мысль о том, что на какой-то срок я осталась без верного мне до гробовой доски телохранителя, не давала мне покоя.
«Надо его навестить хотя бы. Хоть и косвенно, но из-за меня пострадал» — кольнуло внезапно чувство вины. — «Да, его это чуть ли не его прямая обязанность, но все же... чисто по-человечески, я должна его навестить».
Почему-то мысль сходить в лазарет вызывала в моей душе какие-то очень смешанные и далеко не положительные чувства. Странное чувство стыда, вины, страха... Что-то подобное я ощутила, когда узнала, что в замке погибла та девушка-служанка. Только тогда эти чувства были в разы слабее...
— Эва? — Я резко обернулась на зов островитянина, и тот, помолчав с мгновенье и пожевав губами, словно подбирая слова, все же спросил: — Что еще случилось?
— Нет-нет, ничего. Просто я подумала, что стоит проведать Альвина. Ему наверняка так будет куда спокойнее, да и вообще...
Мастер меча, помедлив, согласно кивнул, а после прищурился на меня своими прозрачно-серыми глазами. Игра в гляделки продолжалась, наверное, с полминуты.
— Что такое? — Я чувствовала себя неуверенно под этим взглядом. Словно бы островитянин оценивал меня заново, создавал какой-то новый образ в своей голове и соотносил его со старым. Мысль о том, что сравнение может выйти не в мою пользу, пронзила ледяной иглой, но я постаралась успокоиться и не придавать ей большое значение — если бы что-то было не так, Харакаш наверняка бы сказал мне об этом.
— Ничего, я просто задумался, — островитянин и вправду тряхнул головой, словно прогоняя какие-то мысли и снова вернул беззаботно-умиротворенное выражение лица. — Я оставлю тебя ненадолго. Продумай, что напишешь в письме — бумажный лист не так велик, как хотелось бы, — мастер меча, чуть прихрамывая, вышел из комнаты, прикрыв за собой дверь и оставляя меня одну.
2. Глава о магических экспериментах и новых знакомствах
Я пялилась на лежащий передо мною лист бумаги, безуспешно пытаясь подобрать слова.
Одиночество было недолгим — присланный магистром Ирвином служка постучался в двери едва ли не через пять минут после того, как Харакаш вышел из комнаты, и принес два листа бумаги, размером чуть больше моей ладони, мешочек с мельчайшим белым песком, небольшую металлическую плошку на длинной деревянной ручке, кусок сургуча и тонкий тубус с крышкой, в который потом письма надлежало поместить. Мальчишка, передав все, отвесил поклон и шустро убежал, а мне оставалось только положить все это на стол у стены и продолжить мерить комнату шагами, периодически косясь на чистые листы бумаги.
