—
Поделишься с нами? — ласково попросила я, имея в виду себя и малышку.
Игнат
насадил на зубья вилки кусочек вафли, пропитанной сиропом и взбитыми сливками.
Я наклонилась, захватила зубами и громко промычала.
—
Очень вкусно, — как бы ни было противно признавать, но это правда.
—
Еще? — спросил муж.
С
лица Инги сошла вся краска; оно исказилось в кислой гримасе.
Я
кивнула, удерживая за стиснутыми зубами улыбку.
Не
выдержав, женщина встала и удалилась с кухни.
—
Владка, — обеспокоенно позвала Соня.
—
М?
—
Ты бы перестала с такой экзальтацией кромсать фондан. Люди коситься начинают.
—
Пусть косятся.
На
месте шоколадного десерта мне отчетливо представлялось лицо Инги, поэтому
останавливаться я не намеревалась, возбужденно втыкая острие ножа в сладкую,
теплую мякоть. По сервировочной белой тарелке растекалось глянцевое коричневое
пятно. Из-за неосторожности я нечаянно брызнула шоколадом на платье сизого
цвета.
—
Так. Все, все, баста, — Сонька протянула руку через столик и мягко выхватила из
моих пальцев импровизированное орудие пыток. — Распугаешь тут всех.
Я
выпятила нижнюю губу, понуро глянув на лучшую подругу, и откинулась назад,
прислонившись лопатками к спинке стула. Затылок припекало от концентрации
направленного в нашу сторону внимания посетителей кафе. Гуляющий по веранде
ветер невесомо бегал по коже, отчего маленькие волоски на руках встали дыбом.
Подперев
кулаком круглое лицо с острым подбородком, голубоглазая блондинка проронила
сочувственный вздох.
—
Чего? — спросила я, чувствуя себя неуютно под пристально-безотрадным взглядом
лучшей подруги.
—
Я офигеваю с того, какую подлянку тебе организовал Игнат. Он казался мне
разумным мужиком, — Соня разочарованно покачала головой. — Ему бы написать
пособие, как одним неудачным решением возглавить отряд козлов. Книга за минуту
стала бы бестселлером.
—
Сонь... — предостерегла я. Оскорбления в адрес Игната я автоматически
перенимала на себя.
Она
закатила глаза.
—
Извини…
Я
кивнула.
Подруга
тут же добавила:
—
Но я правда так считаю.
С
Соней Егоровой я знакома со школьной скамьи — вместе посещали музыкальную
академию. Я обучалась пению, а Соня была звездочкой фортепианного отделения.
Она до сих пор это рьяно отрицала: свои потрясающие данные. Как бы там ни было,
рассуждала она, его (таланта) все равно недостаточно, чтобы пробить дорогу в
светлое будущее.
Ей
приходилось терпеть насмешки других детей из состоятельных семей. Родители Сони
обычные люди. Мама работала в музее изобразительных искусств, папа — ветеринар.
Они не могли потянуть обучение единственной дочери в частной музыкальной
академии, а Соня взяла да выиграла конкурс талантов, поступив на бюджет. Она
усердно училась, лелея мечту о консерватории и ошеломительной карьере
пианистки.
После
выпуска из академии ее везение себя исчерпало. Соня завалила пробный экзамен,
перенервничав, и отпустила мечту о том, чтобы объездить весь мир с сольными
концертами. Я слезно умоляла отца о помощи. В итоге он сдался, позвонил, кому
надо, и на следующий же день с Соней связались из консерватории и обрадовали о
зачислении.
Об
этом я молчала четыре года. И буду дальше держать язык за зубами. Пришлось
действовать тайком, иначе бы Соня отвергла помощь, а мне было тяжело смотреть
на то, как рассыпались шелухой ее великие планы на будущее.
